Алина спешила домой, будто парила на крыльях счастья. Наконец-то свершилось! Долгожданное признание её трудов стало реальностью. Она ликовала, представляя, как обрадуется муж. Ведь речь шла о повышении зарплаты на целых тридцать процентов — это действительно серьёзная поддержка для их семьи. Конечно, они не испытывали финансовых трудностей, но новые возможности, которые открывались благодаря этому повышению, вдохновляли.
Ворвавшись в квартиру, Алина уже на бегу стаскивала туфли: «Егор, ты где?» — звучало по всем комнатам. Найдя его за работой на кухне, она обняла любимого сзади, полная радости и энтузиазма. Муж отреагировал сдержанно: «Что случилось?» — спросил он, не отрываясь надолго от экрана. Алина игриво укусила его за ухо, но Егор поморщился: «У меня тут отчёт горит.
Начальник грозился лишить премии, а ты ещё со своими нежностями». Он выскользнул из её объятий и вопросительно посмотрел на жену. Та, не замечая его раздражения, начала с воодушевлением рассказывать о своей новости. Однако для мужа она оказалась вовсе не такой вдохновляющей. В голове мелькнуло: «80 тысяч… почти на двадцать больше, чем у меня».
Егор даже не слушал, что говорит Алина, перечисляя подробности своего успеха. Его сердце неожиданно сжалось от странной боли — внезапная ревность ударила неожиданно сильно. Но он собрался с силами и попытался улыбнуться: «Поздравляю. А за какие заслуги тебе повысили?» Радостно кружившая по кухне Алина замерла, словно наткнувшись на невидимую стену. «Как так? Я же рассказывала ему, что последние три месяца веду важный проект. Вчера прошла успешная презентация, заказчик был впечатлён и продлил контракт, настояв, чтобы дальше я сама вела программу. Получается, он просто делает вид, что следит за моими делами?»
Сознав, что промахнулся, Егор натянуто улыбнулся: «Да, конечно, помню. И очень горжусь своей женой». Алина снова расцвела, мысленно уже планируя, как потратить дополнительные деньги — ремонт в ванной, отдых у моря… Егор кивнул, хотя внутри всё похолодало. Ещё вчера они были равны, а теперь она стала приносить в семью больше. Эта мысль больно задела его самолюбие. Как только жена ушла принимать душ после ужина, он вышел на балкон — нужно было срочно поговорить с мамой.
Анна Сергеевна сначала не понимала, почему сын расстроен: «Ну, деньги в семье — это хорошо, разве плохо?» Но, услышав нотку раздражения в голосе сына, задумалась. Они некоторое время молчали, пока трубка не ожила голосом матери: «Начнёт», — заявила она уверенно. «Все женщины одинаковые. Палец в рот не клади — по локоть откусят. Сегодня будет планировать бюджет, завтра начнёт попрекать каждой копейкой».
Егор закашлял — до таких выводов он сам бы не додумался. Просто почувствовал ревность к успеху жены. Что делать, если всё становится так плохо? Анна Сергеевна не заставила себя долго ждать и представила свой «гениальный» план. По её мнению, нужно было просто забрать у Алины зарплатную карту. Деньги должны быть в одних руках — в мужских, ведь Егор глава семьи. При этом он может выдавать жене нужные суммы на расходы, решая сам, насколько они необходимы.
Мужчина засомневался — Алина никогда не примет такого. «Не спрашивай!» — рявкнула вдруг трубка голосом матери. «Покажи, кто в доме хозяин, иначе она тебя на шею посадит». Егор замер, переваривая услышанное. С одной стороны, это казалось полной чепухой, но в словах матери была определённая логика. Может, она права? Может, именно так и нужно поступить, чтобы сохранить своё положение?
Той ночью Егор не мог заснуть, прокручивая в голове разговор с матерью и репетируя предстоящий разговор с женой. На следующий день он механически выполнял свои обязанности, а вечером решил отправиться к родительнице — нужно было составить чёткий план действий и получить конкретные указания.
Алина тоже задержалась тем вечером. В офисе она просматривала глянцевые журналы, но не в поисках модного платья. Хрупкая девушка увлечённо листала издания, посвящённые спортивным тренажёрам, выбирая самый мощный вариант для домашнего использования. Егор давно мечтал установить качалку на лоджии, и с первой повышенной зарплаты Алина хотела сделать ему приятный сюрприз.
За чаем с пирожками, любимыми сыном, Анна Сергеевна проводила инструктаж:
— Значит так, — говорила она строго, как настоящий ментор, — приходишь домой и сразу, с порога: «Алина, отдай свою зарплатную карту». Не спрашиваешь, не объясняешь — требуешь уверенно, как настоящий мужчина. Не отступаешь, даже если она вздумает возмущаться.
Для наглядности она даже ударила кулаком по столу. Егор внутренне сжался — план становился всё менее привлекательным. После трёх лет совместной жизни он всё ещё любил Алину, но перечить матери не привык.
По пути домой Егор вновь и снова прокручивал в голове слова матери и постепенно пришёл к выводу, что она права. Раз так, то карты в его руках — и буквально, и образно.
Алина вернулась около девяти часов вечера. Мысли о сюрпризе для мужа занимали её целиком, поэтому она не сразу обратила внимание на странный запах в прихожей. Только усевшись на пуфик, чтобы снять туфли, заметила на тумбочке свёрток, источающий знакомый аромат пирожков свекрови.
— Значит, Егор был у мамы, — догадалась она, и в груди затаилась тревога. Отношения со свекровью всегда были напряжёнными, хотя до открытых конфликтов дело не доходило. Алина встрепенулась, прогоняя плохие мысли.
— Я дома! — крикнула она весело.
Егор моментально показался в дверном проёме, будто поджидал её.
— Нужно поговорить, — коротко бросил он, даже не поздоровавшись.
Алина пожала плечами и последовала за ним. Лицо любимого было слишком угрюмым, чтобы не беспокоиться. Когда она вошла на кухню, Егор уже сидел за столом, судорожно сжимая кулаки.
— Что случилось? — только успела спросить молодая женщина, как кулак мужчины с грохотом обрушился на столешницу.
— Мне нужна твоя зарплатная карта, — резко и требовательно бросил муж.
Алина изумлённо распахнула глаза. Егор же скривился, будто ожидал именно такой реакции.
— С этого момента финансами семьи буду управлять я.
Женщина не верила своим ушам, пытаясь понять: шутит ли он или говорит всерьёз. Но лицо Егора оставалось холодным и решительным. Алина машинально посмотрела на пакет с пирожками, принесённый с тумбочки в прихожей. Всё стало ясно — разговор начался после визита к матери.
— Подожди, — попыталась возразить она. — С чего ты взял, что можешь просто взять мою карту? Это не твои деньги, ты их не зарабатывал.
Его лицо исказилось от гнева, а в голове снова прозвучали материнские слова о необходимости проявить твёрдость:
— Я мужчина, и я глава семьи. Значит, финансовыми вопросами должен заниматься я.
— Раньше ты так не думал, — огрызнулась Алина. — Мы всегда делили расходы поровну, и тебе это нравилось. Что случилось? Ты теперь стал больше зарабатывать?
— Так нельзя, — процедил он сквозь зубы.
Алина медленно опустилась на стул. Теперь всё было ясно — идея пришла не от него. За этой выходкой стояла только одна женщина: свекровь.
— Даже не мечтай, — твёрдо произнесла она. — Эти деньги я получила благодаря своему труду. Если ты хочешь чувствовать себя главой семьи, то работай больше, а не слушай маму и не пытаешься самоутверждаться за мой счёт.
Лицо Егора стало багровым. Мать была права — он слишком распустил жену. Пора ставить её на место.
— Последний раз прошу, — выдавил он сквозь зубы.
Но Алина лишь покачала головой. И тогда Егор не выдержал. Он подскочил к ней, схватил за плечи и тряхнул.
Она замерла, глядя на его перекошенное лицо. Глаза горели злобой, рот был искажён — такого мужа она никогда раньше не видела. По спине пробежал холодок страха. Алина попыталась отстраниться, но это движение, казалось, ещё больше разозлило его. Он оскалился и со всей силы ударил её по щеке. Хлопок пощёчины эхом разнёсся по кухне. Она стояла как в столбняке, потом прижала ладонь к пылающей коже.
— Ты меня ударил? — спросила она, скорее констатируя факт, чем удивляясь.
Егор лишь злобно сверкнул глазами.
— Продолжишь упрямиться — вообще изобью! — прошипел он, брызгая слюной.
Вместо ответа Алина попыталась проскользнуть мимо него, но он перехватил её и с силой впечатал спиной в угол кухонного шкафа. Боль пронзила позвоночник, перед глазами мелькнули искры. На миг женщина обмякла, закрыв глаза. Когда боль немного отступила, взгляд её упал на вазу с уже завядшими тюльпанами — подарок Егора ко Дню 8 марта.
«Подарок любимого…» — пронеслось в голове с горечью. Не раздумывая, она схватила хрустальный сосуд и со всей силы опустила его на голову мужа. Егор повалился как подкошенный. Алина замерла, с ужасом глядя на лежащего у её ног человека. Сначала ей захотелось броситься к нему на помощь, но тут же пришло осознание: если бы она не защитилась, он мог бы её до полусмерти избить. Глядя на синеватую жилку на виске мужа, она собралась с силами, подхватила его под мышки и потащила к двери.
— Прости, но тебе больше здесь не место, — шептала она, выводя бесчувственное тело в подъезд. Босиком выбежав обратно, Алина заперла дверь и рухнула на пол, разрыдавшись. Человек, с которым она делила три года жизни, с кем строила планы, с кем спала каждую ночь, хотел отобрать её деньги, а потом и вовсе ударил её. Всё это не укладывалось в голове. Она вытерла слёзы и затуманенным взглядом уставилась в стену.
«Всё кончено», — внезапно поняла она, ощущая внутри пустоту. Дрожащими руками она потянулась за телефоном.
— Алло, полиция?
Алина подробно рассказала, как муж пытался забрать у неё банковскую карту, затем ударил, и как ей пришлось защищаться. После она отправилась в ванную и сфотографировала следы побоев — красное пятно на щеке и начинающийся синяк на спине. Хотя боль в колене напоминала о происшествии, она всё ещё надеялась, что это какой-то кошмар.
— Это всё враньё! — повторял приходящий в себя Егор, пока полицейский записывал показания. Однако синяки на теле его жены говорили сами за себя. Медицинская помощь не потребовалась. Егора увезли в отделение. Алина же утром пошла в травмпункт, оформила акт о побоях, а затем подала заявление в полицию и на развод.
Свекровь начала сыпать гневными сообщениями, обвиняя Алину во всех смертных грехах и угрожая «разборками». Пришлось заблокировать её. С бывшими родственниками она встретилась лишь однажды — через два месяца в суде, где их быстро развели. Общего имущества почти не оказалось — всего несколько вещей: холодильник, телевизор и кровать. Вот и всё, что они нажили за три года брака. Квартира была съёмной, и Алина без сожаления оставила её, быстро найдя новое жильё.
Через месяц после развода руководство предложило ей перевод в один из столичных филиалов с возможностью удалённой работы над проектами. Алина согласилась без колебаний.
В последний вечер перед переездом она сидела на полу пустой квартиры, окружённая коробками и чемоданами. В телефоне листала старые фотографии: они с Егором на море после свадьбы, новогоднее застолье у его мамы, первая совместная поездка на турбазу. Улыбающие лица, счастье, тепло…
Алина задумалась: может быть, Егор и его мать всегда были такими, а она просто не хотела замечать? Но теперь, конечно, не время для таких размышлений. Она решительно удалила все фото, кроме одного — того, где её лицо украшает огромный фиолетовый синяк, оставленный в тот роковой вечер. Не ради ненависти или жалости к себе, а чтобы помнить: никто, даже самый близкий человек, не имеет права поднимать на тебя руку.
Утром она сдала ключи хозяйке и направилась на вокзал — домой, в родной город, где прошла вся её жизнь. Ничего не держало её в этом городе. Поезд тронулся, мерно стуча колёсами по рельсам, и Алина, наконец, расслабилась. Три года брака оставили глубокую рану в душе, но также дали важный жизненный урок: никто и никогда не имеет права владеть тобой, даже самые родные люди.
