– «Гриша, я больше так не могу!» – Виктория бросила пакет с продуктами на кухонный стол и обернулась к мужу. – «Сегодня она опять попросила ключи от квартиры, чтобы перевезти свои документы. Ты понимаешь, что мы больше не живём одни?»
Григорий поднял глаза от телефона и устало вздохнул.
– «Вика, ты же знаешь, что мама переживает. У неё проблемы с бизнесом, а эта квартира для неё как… как опора. Она не злоупотребляет, просто…»
– «Просто?» – перебила Виктория, скрестив руки на груди. – «Это теперь её офис. Её склад. И её спальня! Ты сам-то это видишь, Гриша? Мы даже гостиную не можем нормально использовать, потому что там вечный бардак из её папок!»
– «Я поговорю с ней…» – неуверенно начал Григорий.
– «Ты это уже говорил. Пять раз! А вчера она снова намекнула, что, мол, я должна пересмотреть свои планы на ребёнка, потому что «время сейчас неподходящее»! Ты серьёзно думаешь, что она просто переживает?»
Гриша опустил взгляд.
– «Она же мать. Её трудно понять…»
– «Да нет, Гриша, это тебе трудно понять, что мы живём втроём, и я тут явно лишняя!»
На следующий день Ольга Борисовна пришла в квартиру как к себе домой. Виктория готовила ужин, когда свекровь с порога заявила:
– «Викочка, ты же не против, если я сегодня поздно задержусь? У меня встреча с инвесторами!»
Виктория промолчала, но её взгляд, полный гнева, был красноречивее любых слов. Ольга, не замечая или делая вид, что не замечает, продолжила:
– «Кстати, вот ещё. Мне нужно временно перенести часть оборудования сюда. У вас ведь места много. А ты, кстати, как себя чувствуешь? Я тут подумала, может, вам действительно стоит подождать с ребёнком? Сейчас такие времена…»
Тут терпение Виктории лопнуло.
– «Вы не можете так с нами поступать, Ольга Борисовна! Это наша квартира, наша жизнь! Мы хотим ребёнка, а не инвесторов! И если вам что-то не нравится, вы можете поискать себе другое место для вашего “офиса”!»
Ольга замерла, её лицо налилось краской.
– «Гриша! Гриша, ты слышал, как твоя жена со мной разговаривает?!» – закричала она.
Из спальни вышел Григорий, сонный и раздражённый.
– «Вика, что ты на этот раз натворила?»
– «Ты серьёзно?!» – Виктория сжала кулаки. – «Ей можно всё, а мне нельзя даже на своей территории защитить себя?!»
– «Вы обе успокойтесь!» – Гриша поднял руки, пытаясь прекратить скандал.
– «Ты опять на её стороне…» – прошептала Виктория, и слёзы хлынули из её глаз. Она схватила сумку и выбежала из квартиры.
Виктория решила, что ей нужно время, чтобы остыть. Она поехала к подруге, которая всегда поддерживала её в трудные моменты. Там, за чашкой чая, она призналась:
– «Я больше не могу, Кать. Он никогда не будет на моей стороне. А я не хочу ребёнка растить в такой обстановке…»
Катя вздохнула:
– «Ты должна подумать о себе. Если он не может выбрать, ты сделай выбор за него. Ты же не обязана терпеть.»
В этот момент Виктория поняла, что дальше всё будет зависеть только от неё.
Утро началось с головокружения. Виктория едва смогла встать с кровати, но списала это на стресс. К тому моменту, как она добралась до кухни, чтобы сделать себе чай, её состояние только ухудшилось. Она машинально посмотрела на календарь и внезапно замерла.
«Может быть? Нет, вряд ли…»
Ещё через час Виктория уже сидела на краю ванны, сжимая в руках тест на беременность. Две чёткие полоски лишали сомнений.
– «Господи, что же теперь делать?» – прошептала она.
Осознание было одновременно радостным и пугающим. Она положила руку на живот и вдруг почувствовала, как волна ответственности накрывает её. Этот ребёнок – не просто жизнь, а шанс на что-то новое.
Вечером Виктория решила поговорить с Гришей. Она подготовила ужин, надеясь создать спокойную атмосферу. Но как только он зашёл в квартиру, всё пошло не так.
– «Почему так темно? И что это за запах?» – спросил Гриша, проходя на кухню.
– «Я приготовила ужин. Давно мы не ели вместе…»
Гриша поморщился.
– «Ты серьёзно? После того, как ты вчера устроила скандал? Надеешься, что еда всё исправит?»
– «Гриша, я должна тебе кое-что сказать…»
Он перебил её.
– «Да, ты должна. Ты должна извиниться перед мамой. Она пыталась помочь, а ты…»
– «Я беременна!» – выпалила Виктория, не выдержав.
Гриша замер.
– «Что?»
– «Ты слышал. Я беременна. И теперь твоя мама не имеет права на нас давить. Это наш ребёнок. Наша семья. Если ты не понимаешь этого сейчас, то поймёшь, когда станет поздно.»
– «Подожди, Вика…»
– «Нет, Гриша, теперь ты подожди. Решай, кто тебе важнее: мать, которая всегда будет управлять тобой, или жена и ребёнок, которые нуждаются в твоей защите.»
Он опустился на стул, потерянный и растерянный.
– «Я… я не знаю, как…»
– «Зато я знаю, Гриша. У нас есть две недели. Если ты не разберёшься с этим хаосом, я ухожу.»
Через несколько дней Григорий решился на серьёзный разговор с матерью. Он пригласил её на обед в кафе, чтобы не начинать ссору дома.
– «Мама, нам нужно поговорить.»
Ольга Борисовна, нахмурившись, поставила чашку на стол.
– «Что-то случилось? Вика опять что-то выдумала?»
– «Нет, мама. Это не про Вику. Это про нас. Ты слишком много вмешиваешься в нашу жизнь. И это нужно прекратить.»
– «Что?» – голос Ольги стал холодным.
– «Мы с Викой ждём ребёнка. И теперь я обязан думать о своей семье. Ты должна найти себе другое место для своих дел. Я помогу, если надо, но квартира – не офис.»
– «Ах вот как? Значит, эта стерва добилась своего!» – вспылила она.
– «Не надо так говорить о моей жене, мама. Я серьёзно.»
Ольга посмотрела на сына, её глаза сузились.
– «Значит, ты против меня? Ты выбрал её, да?»
– «Я выбрал свою семью. И если ты не сможешь это принять, мне придётся отдалиться от тебя.»
Ольга Борисовна уехала, не попрощавшись. На следующий день она прислала Григорию сообщение: «Думай сам, сын. Но помни, кто тебя вырастил.»
Виктория, услышав об этом, почувствовала облегчение. Но в её душе осталась тревога: будет ли Гриша твёрд в своём решении, если мать начнёт давить ещё сильнее?
На следующее утро Гриша долго сидел в тишине, обдумывая свой следующий шаг. Его сердце разрывалось: с одной стороны, Виктория была права, и он чувствовал, что обязан защищать их семью, но с другой — чувство долга перед матерью не отпускало.
Он решился. Вечером за ужином, уже после того, как Виктория уложила их разговор в архив «прояснённых», он поднял взгляд от тарелки.
– «Я принял решение.»
Она насторожилась, осторожно поставив чашку на стол.
– «И какое?»
– «Я помогу маме с её проектом, но на других условиях. Мы снимем ей офис. Настоящий. Это уберёт её из нашей квартиры, а я останусь в стороне от её дел.»
Виктория смотрела на него с недоверием.
– «Ты серьёзно? Ты думаешь, что это решит проблему? Она не остановится, Гриша. Она всегда найдёт способ вмешиваться.»
– «Вика, я постараюсь контролировать ситуацию. Я не могу просто бросить её, но я сделаю так, чтобы это больше не касалось нас.»
Она задумалась.
– «А если не получится? Если она снова попытается сделать нас частью своих дел?»
– «Тогда я приму ещё более радикальное решение. Но дай мне шанс.»
Через несколько дней Григорий пригласил мать в кафе, где уже однажды пытался поговорить с ней. На этот раз он был увереннее.
– «Мама, я хочу предложить тебе сделку.»
Ольга Борисовна удивлённо подняла бровь.
– «Сделку? Своей матери? Ты это серьёзно?»
– «Да, серьёзно. Я помогу тебе снять офис для твоего проекта. Ты сможешь заниматься своими делами, как хочешь, но больше не будешь использовать нашу квартиру.»
Она на мгновение замолчала, раздумывая.
– «И где я возьму деньги на аренду офиса?»
– «Я оплачу первые три месяца. Дальше ты будешь финансировать себя самостоятельно.»
– «А если у меня не получится?»
– «Тогда, мама, мы с Викой будем вынуждены полностью дистанцироваться от тебя. Это не угроза, это реальность.»
Ольга пристально посмотрела на сына.
– «Ты ради неё готов бросить меня?»
– «Не ради неё, мама. Ради нас. Ради моей семьи. Это мой последний компромисс.»
После долгого молчания Ольга вздохнула и кивнула.
– «Хорошо. Пусть будет так.»
На первый взгляд, всё шло гладко. Григорий снял небольшой офис в центре города, помог матери обустроиться, даже оставил немного денег на первоначальные расходы. Виктория наконец почувствовала облегчение: квартира снова стала их домом, где можно дышать спокойно.
Но через пару недель начались новые проблемы. Ольга Борисовна стала регулярно звонить Григорию, жалуясь на неудачи и требуя большего участия. Она пыталась манипулировать сыном через чувство вины, утверждая, что он её «кинул».
Виктория заметила, как Гриша стал всё чаще уходить в себя.
– «Она опять давит на тебя?» – спросила она однажды вечером.
– «Она просто… не может принять, что ей нужно справляться самой.»
– «Гриша, ты сделал всё, что мог. Если она не справляется, это не твоя вина.»
– «Я знаю, Вика. Но это ведь моя мать…»
Виктория больше не могла молчать.
– «И твоя жена. И твой ребёнок. Подумай, кого ты хочешь потерять, если продолжишь жить в её тени.»
Несколько дней Гриша молчал. Внутри него шла борьба, но каждое слово Виктории эхом отдавало в сердце. Однажды вечером, когда в доме было непривычно тихо, он пришёл к жене, сидящей в гостиной с книжкой.
– «Я всё понял.»
Она отложила книгу, ожидая продолжения.
– «Ты права. Это не моя вина, что мама не может справиться. Я сделал всё, что мог, но сейчас моя ответственность – перед тобой и нашим будущим ребёнком.»
Виктория медленно выдохнула, но не расслабилась.
– «Что ты собираешься делать?»
– «Поставлю точку. Я скажу маме, что больше не буду вмешиваться в её дела. Никаких звонков, никаких просьб. Она должна жить своей жизнью.»
– «Ты уверен, что сможешь?»
Он твёрдо кивнул.
На следующий день Григорий позвонил матери. Её голос, привычно укоризненный, как всегда, звучал сдержанным раздражением.
– «Снова выслушивать ваши претензии, Гриша? Что на этот раз?»
– «Мама, послушай меня. Это важно.»
Она замолчала.
– «Я больше не буду помогать тебе с проектами, финансами или чем-то ещё. У тебя есть офис, у тебя есть все возможности. Всё, что я мог сделать, я уже сделал. Теперь это твоя ответственность.»
– «Гриша, ты бросаешь меня? Ради неё?!»
– «Ради своей семьи. Ради себя. Я больше не могу быть тем, кто решает твои проблемы. Если ты продолжаешь давить, мы с Викой полностью прекратим общение.»
Голос матери стал ледяным.
– «Значит, ты выбираешь её, а не меня.»
– «Я выбираю нас. Прощай, мама.»
Он повесил трубку, чувствуя, как с плеч будто упал многолетний груз.
Первое время было непросто. Ольга Борисовна не звонила, но время от времени присылала колкие сообщения, обвиняя сына в неблагодарности. Однако с каждой неделей эти попытки становились всё реже.
Виктория, впервые за долгие месяцы, почувствовала, что её муж стал действительно свободным человеком. Они начали заново строить отношения, заботясь друг о друге и планируя будущее.
– «Ты сделал правильно, Гриша.»
Он обнял её, впервые за долгое время чувствуя себя дома.
Через год, держа на руках их новорождённую дочь, Гриша случайно заметил в новостях статью о том, что проект его матери неожиданно обрёл успех. Улыбнувшись, он подумал, что она всё-таки нашла в себе силы справиться.
И впервые за долгое время он не чувствовал ни вины, ни сожалений. Только спокойствие.
