Два года после развода я встретил свою бывшую жену: всё стало ясно, но она лишь горько усмехнулась и отвергла мою отчаянную просьбу начать всё сначала
Когда родился наш второй ребёнок, Светлана совсем перестала следить за собой. Раньше она меняла наряды пять раз в день, одержимо ища идеальный образ, но после возвращения из роддома в Екатеринбурге казалось, будто она забыла обо всём, кроме поношенного свитера и растянутых спортивных штанов, которые висели на ней, как знамя поражения.
В этом «великолепном» наряде моя жена не просто хлопотала по дому она в нём жила, день и ночь, часто засыпая в этих лохмотьях, словно они стали её второй кожей. Когда я спрашивал, почему, она пожимала плечами и бормотала, что так удобнее вставать ночью к детям. Была в этом какая-то мрачная логика, признаю, но все те высокопарные принципы, которые она когда-то вещала мне, как проповедь «Женщина должна оставаться женщиной, даже в аду!» растворились в воздухе.
Светлана забыла обо всём: о любимом салоне красоты в Казани, о спортзале, который считала святыней, и простите мне эту дерзость по утрам даже не надевала лифчик, бродя по дому с обвисшей грудью, словно это не имело никакого значения.
Конечно, её тело тоже пришло в упадок. Всё рассыпалось талия, живот, ноги, даже шея потеряла былую форму, став бледной тенью прежней себя. Её волосы? Настоящий кошмар: то дикая, спутанная масса, будто через неё пронёсся ураган, то небрежно собранный пучок, из которого торчали пряди, словно крик о помощи.
Хуже всего было то, что до родов Светлана была ослепительна настоящая десятка! Когда мы гуляли по улицам Санкт-Петербурга, мужчины оборачивались, их взгляды прилипали к ней. Это тешило мою гордость вот она, моя богиня, только моя! А теперь от той богини не осталось ничего, лишь потускневший силуэт её былого величия.
Наш дом отражал её падение унылое болото хаоса. Единственное, что она всё ещё держала под контролем, это готовка. Руку на сердце положу: Светлана была волшебницей на кухне, жаловаться на её стряпню было бы грехом. Но всё остальное? Чистая трагедия.
Я пытался её встряхнуть, умолял не позволять себе так опускаться, но она лишь виновато улыбалась и обещала исправиться. Время шло, а моё терпение таяло ежедневное созерцание этого жалкого призрака женщины стало невыносимым. Однажды, в бурную ночь, я вынес приговор: развод. Светлана попыталась удержать меня, снова повторяя пустые обещания, но не кричала, не боролась. Увидев, что моё решение бесповоротно, она с болью вздохнула:
«Как хочешь Я думала, ты меня любишь»
Я не стал втягиваться в бессмысленный спор о любви или её отсутствии. Подал документы, и вскоре в загсе Москвы мы получили свидетельства о разводе точка.
Наверное, я не образцовый отец кроме алиментов, я ничего не сделал для своей бывшей семьи. Мысль о новой встрече с той, чья красота когда-то покорила меня, была как удар под дых, которого я предпочёл бы избежать.
Прошло два года. Однажды вечером, бродя по шумным улицам Москвы, я заметил вдали знакомый силуэт её походка была так узнаваема, лёгкая, почти танцующая. Она шла прямо на меня. Когда она приблизилась, сердце замерло это была Светлана! Но какая! Возрождённая из пепла, ещё прекраснее, чем в наши первые, страстные дни воплощение женственности. Высокие каблуки, безупречная причёска, всё в ней гармонировало платье, макияж, ногти, украшения А запах её духов ударил мне в нос, погружая в забытые воспоминания.
Моё лицо, должно быть, выдало всё шок, тоску, стыд потому что она рассмеялась резко, с торжеством:
«Что, не узнаёшь? Говорила же справлюсь. Ты не поверил!»
Светлана снизошла до того, чтобы я проводил её в спортзал, коротко упомянула о детях растут замечательно, полны сил. Я стоял, как пригвождённый, не в силах вымолвить ни слова. Она уже отвернулась, чтобы уйти, но на прощание обернулась, смерила меня взглядом не презрительным, а жалостливым, будто глядя на старый, выцветший снимок, и тихо сказала:
Жалко, что ты не дождался этого момента.
Потом каблуки застучали по асфальту, унося её прочь, а я остался стоять под фонарём, в тени, которую сам и отбрасывал.
