Когда отец передал мне кусок мыла и настоял, чтобы я принимала холодный душ, я и представить не могла, что за этим стоит нечто мрачное. Мой мир рухнул в тот момент, когда мой парень узнал ужасающую правду об этом мыле.
Я раньше с гордостью называла себя «папиной дочкой», но теперь эти слова вызывают у меня озноб. Мужчина, на которого я смотрела с восхищением всю жизнь, оказался совсем не тем, кем я его считала. Я больше не его дочь — ни по духу, ни по крови.
Всё началось с детства. Мы с отцом были очень близки. Мне уже 23, и до недавнего времени я всё ещё жила с родителями. Папа всегда был против того, чтобы я уезжала. У меня был целый второй этаж дома — с отдельной спальней и ванной. Это было моё личное пространство. Или мне только так казалось.
Отец был строг, но иногда проявлял заботу. Любил повторять: «Характер закаляется в трудностях. Пройдёшь тяжёлое — будешь жить в достатке». А потом приносил шоколадки и мороженое, когда мне было плохо.
Мама была полной противоположностью — ласковая, с бесконечными объятиями, поцелуями и моими любимыми блюдами. Но в последние месяцы она словно исчезла. Родители отдалились, дом стал холодным, как будто кто-то выключил всё тепло.
А потом начались упрёки отца. «Ты слишком громкая с подругами», «Поздно возвращаешься», «Тратишь деньги на ерунду». И самое обидное: «От тебя воняет. Иди в холодный душ и используй то мыло, что я тебе дал».
Я растерялась. Никогда раньше не сомневалась в своей гигиене, но его слова заставили меня усомниться в себе. Он вручил мне странный зелёный кусок мыла, которого я никогда раньше не видела, сказав, что оно избавит меня от «запаха».
С того момента я не могла избавиться от чувства стыда. Избегала своего парня, Григория, и стала мыться по нескольку раз в день, чуть ли не сдирая кожу. Но сколько бы я ни мылась — отец всё повторял, что я плохо пахну.
Я была на грани. Больше всего ранило молчание мамы. Она просто смотрела, как я постепенно теряю себя — и молчала.
Однажды Гриша пришёл ко мне и заметил, что я замкнутая. Спросил, что случилось. Я с трудом решилась и спросила, пахну ли я плохо. Он засмеялся, думая, что это шутка. Но мне было не до смеха.
Он пошёл в ванную… и через минуту вышел, бледный как мел. В руках — то самое мыло.
— Где ты это взяла?! — воскликнул он. — Это не мыло! Им очищают промышленные механизмы от жира! Это токсично, Лиля!
У меня подкосились ноги. Как мой отец мог так поступить? Как он мог дать мне нечто опасное?
Гриша настаивал, чтобы я поехала в больницу и подала заявление на родителей. Но я не могла. Не могла поверить, что мой отец способен на жестокость. Вместо этого я попросила его помочь мне съехать.
Через несколько дней мы уже жили в крохотной квартире — но впервые за долгое время я почувствовала себя в безопасности.
Но мне нужны были ответы. Я вернулась, чтобы поговорить с отцом. Показала мыло и потребовала объяснений. Он лишь усмехнулся:
— Тебе нужно было преподать урок.
Тогда всё и всплыло. Он рассказал, что однажды на отдыхе гадалка сказала ему, что мама изменяла ему. Когда он её прижал — она призналась. Оказалось, я не его родная дочь.
— Ты не моя дочь, — холодно сказал он. — Ты мне не родня.
Мир рухнул. Он мстил мне за то, в чём я не виновата. А мама… мама знала. И молчала.
Я сказала, что между нами всё кончено. И что он услышит от моего адвоката.
Теперь я живу с Гришей. Он моя опора, мой свет. Я подала заявление на ограничительный ордер против отца и начала судебный процесс. Мама пытается со мной связаться — но я не отвечаю. Она предала меня молчанием, когда я нуждалась в ней больше всего.
Сейчас я учусь снова дышать, снова смеяться. И всё благодаря человеку, который не отвернулся, когда я оказалась на грани.
