Меня зовут Настя. Мне семнадцать лет, и всю свою жизнь я знала: мой папа — герой. Не супермен в костюме, конечно, а обычный человек — но с самым большим сердцем на свете. Его зовут Дмитрий. Он работал бухгалтером в строительной фирме больше десяти лет. Всегда был честным, скромным, заботливым. Он поднимал меня один с самого детства — мама нас бросила, когда мне было пять, и с тех пор он был мне и отцом, и матерью.
Я училась хорошо, мечтала поступить в медицинский. Мы долго откладывали деньги на учёбу — каждый рубль был на счету. И всё шло по плану… пока не пришло письмо.
“В связи с ростом инфляции и изменениями в условиях оплаты, сумма к оплате за обучение увеличена на 400 тысяч рублей.”
Я чуть не потеряла сознание. У нас не было таких денег. Даже если бы мы продали всё, что есть, всё равно не хватило бы. Я плакала ночами. Дмитрий говорил, что всё уладится. Что он что-нибудь придумает. Я не знала, что тогда он уже сделал свой выбор…
Через неделю папу арестовали.
Я была в школе, когда меня вызвали в кабинет директора. Там стоял полицейский. Он сказал, что моего отца задержали по подозрению в хищении средств компании — более полумиллиона рублей. У меня всё помутнело в глазах. Я не могла в это поверить.
Когда я пришла в СИЗО, чтобы увидеть его, он сидел за стеклом, с поникшими плечами, с пустыми глазами. Я хотела кричать, требовать объяснений, но он просто тихо сказал:
— Я хотел, чтобы ты училась. Чтобы у тебя было будущее.
Оказалось, он взял деньги с корпоративного счёта, уверенный, что сможет вернуть их до того, как кто-нибудь заметит. Но проверка пришла внезапно. Его поймали.
Я была в ярости и в отчаянии. Он предал всё, чему учил меня: честность, достоинство, честь. Но… сделал это ради меня. Ради моего будущего. Это рвало меня на части.
Суд был через месяц. Я пришла, дрожа, не зная, чем всё закончится. Но тогда произошло нечто невероятное.
На суде выступил генеральный директор компании, где работал папа. Его звали Пётр Сергеевич Журавлёв. Он сказал, что, хоть Дмитрий и совершил преступление, он знает, какой это человек, и понимает, что мотив был не жадность, а любовь к дочери. Он предложил:
— Если суд сочтёт возможным назначить условный срок, я оставлю его в компании. С понижением, разумеется. Но каждый заслуживает второго шанса.
Судья, поражённый этой речью, вынес приговор: условный срок — три года и обязательные работы.
Папа вышел под подписку в тот же день. Мы ехали домой в тишине. Я не знала, что сказать. Внутри всё кипело. Но потом он повернулся ко мне и сказал:
— Прости меня, Настя. Я не был хорошим примером… Я был просто отцом, который слишком сильно тебя любит.
Я заплакала. Мы оба заплакали.
С тех пор всё изменилось. Я всё-таки поступила — не в тот вуз, о котором мечтала, но в хороший. На бюджет. Я подрабатываю, а папа честно отрабатывает свой долг. Мы начали с нуля, но вместе.
И я до сих пор считаю его героем. Не идеальным. Не безгрешным. А настоящим.
