Однажды тихим вечером, когда за окном медленно сгущались сумерки, окрашивая небо в мягкие сиреневые тона, в уютной гостиной, пахнущей ванилью и свежей выпечкой, раздался тихий, почти невесомый вздох. Он был таким легким, что его можно было бы и не услышать, если бы в комнате не стояла полная, звенящая тишина, нарушаемая лишь ровным дыханием спящего ребенка.
— Ей ведь три года, да? — нарушил молчание Марк, и в его голосе слышалось непривычное напряжение. Его взгляд был прикован к маленькому существу, уютно устроившемуся под мягким вязаным пледом на диване. Девочка крепко спала, прижимая к щеке бархатного зайца.
— Да, недавно исполнилось, — тихо, почти шёпотом ответила Анна. Она сидела на краю дивана и нежными, бережными движениями гладила спутанные белокурые кудри малышки. Её пальцы слегка дрожали. — В таком юном возрасте остаться без мамы и папы… Я не могу даже представить, что творится в её маленьком сердечке. Это так несправедливо, так тяжело.
— Согласен, ситуация непростая, — произнёс Марк, и его ответ прозвучал несколько отстранённо. Он вроде бы и соглашался с решением супруги, но во всём его облике, в том, как он стоял, скрестив руки на груди, читалась какая-то невысказанная неуверенность. Его взгляд, устремлённый на ребёнка, был лишён того тепла, которое обычно появляется при виде маленьких детей. В нём была лишь холодная, отстранённая оценка. — Хотя, с другой стороны, в её годы адаптация к новым условиям жизни проходит проще. Она ведь тебя хорошо знает, ты для неё не чужая тётя.
— Знает, — кивнула Анна, но в её глазах не стало светлее. — Но разве моё присутствие может заменить ей материнскую ласку? Я всего лишь тётя, которая приезжала в гремя раз в несколько месяцев. Мы почти чужие люди. И малышке будет невероятно тяжело! Я абсолютно уверена, что первые дни, а может, и недели, будут наполнены только слезами и тихим зовом мамы. А как объяснить такой крошке, что самого родного человека больше нет? Что мама не придёт?
— Ничего, со временем всё устроится, — тон мужчины оставался ровным и каким-то безучастным. Он сразу предупредил Анну, что не испытывает особой радости от перспективы воспитывать в своём доме ребёнка, который не был ему родным. Но и сопротивляться не стал. — Альтернативой был бы дом малютки. А там, согласись, условия намного суровее, чем в семье. Как выяснилось, других родственников, готовых взять на себя такую ответственность, у неё не нашлось.
— Пожалуйста, не говори так! — в голосе Анны прозвучала обида. Сейчас муж словно намекал, что все её близкие — люди без сердца и сострадания. — Моя мама с огромным желанием забрала бы девочку к себе! Но ты же сам понимаешь, что с её здоровьем и скромной пенсией опекуны никогда не разрешат ей этого. Марк, я не могу понять, ты действительно против моего решения? Почему же ты не высказал свои сомнения раньше?
— Я не могу сказать, что я категорически против. Просто этот ребёнок для меня… чужой, — честно, глядя жене в глаза, ответил Марк. — Я не уверен, что смогу испытывать к ней те чувства, которые, как мне кажется, должны быть у отца. Вот и всё.
— А тебя никто и не заставляет становиться для неё отцом, — с заметным облегчением выдохнула Анна. Она уже успела испугаться, что супруг решительно воспротивится и всё испортит. — Будь просто добр к ней. Эта малышка пережила такое, что не каждому взрослому под силу. Большего я от тебя не требую! Я не прошу тебя полюбить её как родную. Возможно, со временем твоё сердце само оттает, но заставлять тебя я не стану. Никогда.
— Посмотрим, как всё сложится, — уклончиво произнёс Марк.
Он искренне пытался найти в себе силы принять маленькую Веру. Его разум понимал, что ребёнок абсолютно ни в чём не виноват. Этот белокурый ангелочек с огромными голубыми глазами должен был вызывать у любого человека лишь умиление и желание оберегать. Будь эта девочка его собственной дочерью, он, без сомнения, носил бы её на руках и исполнял любой каприз. Но, глядя на Веру, он видел не её. Он видел Софию.
София была его первой, самой яркой и самой несбыточной мечтой. Марк был готов на всё, чтобы назвать эту девушку своей супругой, но его чувства остались без ответа. Для неё он был всего лишь одним из многих поклонников. Милым, внимательным, но, увы, не тем, с кем она хотела бы связать свою судьбу. Что он мог ей предложить? Ничего. У него не было собственного жилья, машины, перспективной работы с достойным доходом. У него даже не было влиятельного отца, который мог бы ему помочь! София даже не рассматривала его как потенциального мужа. О чём ему и сообщила прямо, при всех.
Марк чувствовал себя униженным. Нет, это слишком мягко сказано. Он был в глубочайшей ярости! София публично его оскорбила! Почему она не могла просто мягко отказать? После этого случая многие знакомые смотрели на него с усмешкой, мол, смотри, кого он себе в избранницы выбрал! Самую яркую девушку во всём институте.
И именно в тот сложный момент на его пути оказалась Анна. Младшая сестра Софии. Скромная, милая девушка, которая смотрела на него с бесконечной нежностью и обожанием, готовая ради него на любые жертвы. И Марк не стал отказываться от такого подарка судьбы! Ведь так он всегда будет рядом с Софией, и сможет всю свою жизнь напоминать ей об её отказе, делая счастливой её собственную сестру.
С тех пор минуло восемь долгих лет. Их брак с Анной сложился ровно, спокойно и вполне благополучно. Единственное, что омрачало их совместную жизнь — это отсутствие детей. К огромному сожалению, у Анны были серьёзные проблемы со здоровьем, последствия давней аварии, в которую она попала ещё в юности.
В глубине души Марк и не стремился стать отцом, вполне наслаждаясь тихим и размеренным существованием. Но ему доставляло странное удовольствие заставлять супругу чувствовать свою неполноценность в этом вопросе. Он прекрасно знал, что жаловаться и плакать о своём горе Анна побежит к Софии! А та, в свою очередь, начнёт переживать за сестру и непременно позвонит ему, чтобы высказать всё своё возмущение и разочарование.
Эти телефонные разговоры доставляли Марку особенное, странное удовольствие. Ведь София просила его быть к сестре добрее и снисходительнее. Она практически умоляла его не давить на Анну и перестать мучить её разговорами о детях! И это было прекрасно. София, его недостижимая мечта, умоляла его! Его самолюбие мурлыкало от удовлетворения.
Но со временем эти звонки стали раздаваться всё реже и реже. София встретила другого мужчину, вышла замуж и уехала с ним за сотни километров от родного города. Там у неё родилась дочка, очаровательная девочка по имени Вера, которая была живой копией своей матери. Судя по всему, её в будущем ждала та же ослепительная внешность. И хотя София по-прежнему беспокоилась о сестре, её собственная семья, её собственный дом стали для неё главным приоритетом. Так что теперь нотации Марку читала мать девушек, а это ему не доставляло никакого удовольствия, поэтому тему наследников он предпочёл закрыть до лучших времён.
И вот, как гром среди ясного неба, обрушилась страшная новость. София и её супруг трагически погибли, и их маленькая дочь осталась на этом свете совершенно одна! Анна, едва оправившись от шока, твёрдо и бесповоротно заявила мужу, что намерена оформить опеку над девочкой. Пожалуй, впервые за все годы совместной жизни она высказала своё собственное, независимое мнение и даже не собиралась слушать какие-либо возражения со стороны мужа.
— Прости, но если ты не согласен с моим решением, у нас всегда есть выход. Мы можем расстаться. Вера будет жить со мной! Эта малышка не заслужила такого испытания, как дом малютки, она и так прошла через слишком многое для своего возраста.
Марк лишь равнодушно пожал плечами. Расставаться с женой он не планировал. Его вполне устраивала их семейная жизнь, в которой он чувствовал себя полноправным хозяином положения. Все его желания исполнялись мгновенно, в доме всегда царили чистота и порядок, на столе его ждали вкусные и разнообразные блюда. А самое главное — супруга была покорной, ласковой и предупредительной. Зачем менять такую жизнь? Эта несчастная девочка стала единственным капризом Анны, и то, после того как он дал своё согласие, жена вновь превратилась в идеальную спутницу жизни, которая не смела перечить ему ни в чём.
— Давай оставим Веру с твоей матерью на выходные, а сами куда-нибудь съездим, отдохнём, сменим обстановку, — предложил Марк однажды субботним утром.
Ему до чрезвычайности надоело наблюдать, как этот маленький ребёнок забирает на себя всё внимание и заботу его супруги. Да, девочка пережила страшную трагедию, но разве из-за этого весь мир должен вращаться исключительно вокруг неё?
— Я не думаю, что сейчас подходящее время для таких поездок, — осторожно ответила Анна, наливая дочке в кружку тёплое какао. — Вера только-только перестала плакать перед сном. Даже пара дней в незнакомой обстановке без меня могут стать для неё сильным потрясением.
— Ну, тогда пусть твоя мама поживёт здесь, в нашей квартире, — не отступал мужчина. — Мой старый друг пригласил нас на свою загородную дачу. Всего пару дней в приятной компании, где не будет детских разговоров, где никто не будет касаться серьёзных тем. Поехали, пожалуйста! Отдохнём, вспомним былые времена. Только мы с тобой.
— Не сейчас, Марк. Поверь, сейчас не время. Может быть, через несколько месяцев, когда Вера окончательно освоится, — Анна была непреклонна. Отдохнуть они ещё успеют, сейчас же её главной задачей было помочь маленькому, хрупкому созданию адаптироваться в новом мире.
— Ну, как знаешь! — раздражённо воскликнул мужчина. — В таком случае, я поеду один. Мне тоже нужен отдых.
Девушка обиженно поджала губы, но молча кивнула. Марк, безусловно, имел право на личное время. Он имел право встречаться с друзьями и отдыхать так, как ему хочется. Да и она сама давала ему слово, что с появлением малышки их привычный уклад жизни не претерпит сильных изменений.
Домой Марк вернулся в воскресенье ближе к вечеру. Он выглядел отдохнувшим, довольным и даже был настроен по-доброму к маленькой Вере — он уделил ей почти целый час своего драгоценного времени, прочитав на ночь две длинные сказки.
Анна с затаённой, робкой надеждой наблюдала за этой картиной. Неужели сердце Марка наконец-то оттаяло? Неужели он смог увидеть в девочке не тень прошлого, а живого, прекрасного ребёнка? Как трогательно они выглядели вместе: крупный, сильный мужчина и хрупкая белокурая девочка, внимательно слушающая каждое его слово.
К огромному сожалению, надежды Анны оказались напрасны. Уже на следующее утро Марк вновь смотрел на Веру как на пустое место, как на невидимую преграду, вставшую между ним и безграничным вниманием его супруги. Он стал раздражаться по малейшему поводу, всё чаще задерживаться на работе, придумывать неотложные дела, лишь бы не возвращаться домой в положенное время.
Время шло, и с каждым новым днём Марк становился всё холоднее и отстранённее. Между супругами участились ссоры, размолвки, взаимные упрёки. Ситуация накалялась до такой степени, что Анна несколько раз собирала вещи и вместе с Верой уезжала к матери на несколько дней, чтобы просто выдохнуть и дать остыть эмоциям.
— Боюсь, как бы Вера не стала настоящей причиной вашего окончательного разрыва, — с грустью качала головой мать Анны, наблюдая, как внучка возится с куклами в соседней комнате. — Твоему супругу явно не по душе присутствие в вашем доме маленького ребёнка.
— Но он же сам этого хотел! По крайней мере, на словах. Все последние годы он постоянно говорил о том, как ему хочется продолжения рода! — в голосе Анны слышались растерянность и боль. — Да, я понимаю, Вера не родная ему по крови, но всё же…
— Боюсь, моя дорогая, проблема кроется совсем в другом, — мудро заметила мать. — Вера невероятно похожа на Софию. Те же бездонные глаза, та же улыбка, те же золотые кудри… а Марк, кажется, так и не смог простить твою сестру за тот давний отказ. Возможно, он сам того не осознавая, просто на подсознательном уровне отталкивает девочку, потому что в ней живёт образ той, которая когда-то его отвергла.
— И что же мне теперь делать? Отказаться от Веры? Ни за что! — горячо воскликнула Анна, прижимая к груди чашку с чаем. — Эта малышка не заслужила нового предательства! Она только-то начала ко мне привыкать, начала улыбаться, начала снова доверять взрослым!
— Может быть, мне всё-таки попробовать оформить опеку? — осторожно, взвешивая каждое слово, предложила Людмила. — А ты будешь приходить к нам каждый день, проводить столько времени, сколько захочешь. Возможно, тогда Марк успокоится, почувствует, что его пространство снова принадлежит ему? А то, смотрю я на вас, и сердце обливается кровью. Ты действительно можешь потерять мужа.
— Нет! Твёрдое и окончательное нет! — Анна произнесла эти слова с такой твёрдостью, какой в ней никто никогда не видел. — Вера остаётся со мной, и это не подлежит обсуждению. Ты же прекрасно знаешь, что я, скорее всего, никогда не смогу родить собственного ребёнка! Я всем сердцем привязалась к этой девочке, я люблю её как родную дочь. Она стала частичкой меня.
— Но Марк… — начала было Людмила.
— Марк взрослый, сложившийся человек, и он сам вправе решать, что для него важнее, — перебила её Анна. Голос её звучал устало, но уверенно. — Если он примет решение подать на развод — что ж, значит, такова наша с ним судьба. Я готова принять это. Я прекрасно понимаю, почему он когда-то выбрал именно меня! Только потому, что София ему отказала! Он никогда не любил меня так сильно, как любил её… Скорее, он просто позволял мне любить его. А это, как оказалось, совсем не одно и то же.
Людмиле нечего было возразить дочери. Марк и правда никогда не испытывал к жене тех пылких, глубоких чувств, которые видны сразу, и это было заметно всем окружающим. Их брак держался лишь на бесконечной и всепрощающей любви Анны, которой хватало на обоих. Что ж, возможно, расставание пойдёт ей на пользу. Возможно, освободившись от тягостных отношений, она наконец-то встретит того, кто будет ценить её саму, её доброе сердце и будет по-настоящему любить маленькую Веру, такую желанную и так нуждающуюся в настоящем душевном тепле.
— Меня всё это достало! Ты всё своё время, все свои мысли посвящаешь только Вере, словно меня вообще не существует!
Терпению Марка пришёл конец ровно через полгода. Теперь он перестал быть центром вселенной в их собственном доме, всё внимание, вся забота его супруги без остатка уходили этой маленькой девочке. Мужчину это положение вещей категорически не устраивало! Он привык, что мир вращается вокруг его персоны! А тут такой удар по самолюбию…
— Что именно тебя не устраивает в моём поведении? — абсолютно спокойно, даже отстранённо спросила Анна, аккуратно пододвигая дочке тарелку с печеньем.
— Всё! Меня не устраивает абсолютно всё! Я больше не могу так жить! Умоляю, пусть твоя мать заберёт эту девочку к себе! У меня не осталось больше сил это терпеть!
— А чего же ты ожидал, когда всё время говорил о том, что хочешь ребёнка? — в голосе Анны впервые зазвучали нотки лёгкой иронии. — И это при том, что Вера уже довольно самостоятельная девочка и не требует моего постоянного присутствия рядом. А представь, если бы у нас был грудной младенец…
— Да мне вообще не нужны были эти дети! — выкрикнул Марк, теряя над собой контроль.
— Что ж, я уже давно это поняла, наблюдая за твоим поведением последние полгода, — кивнула Анна. — Но я ничего не собираюсь менять. Если тебя что-то не устраивает в нашей жизни… Что ж, ты свободен. Ты всегда можешь подать на развод.
— Да с огромным удовольствием! — закричал Марк, окончательно выходя из себя. Его привычный, комфортный мир рушился на глазах, и виной всему была эта девочка, ребёнок Софии! — Думаешь, я не смогу найти себе другую? Да я только пальцем snapну, и вокруг меня выстроится целая очередь! А вот ты… Ты, с чужим ребёнком на руках, кому ты будешь нужна? Кто захочет взять в жёны женщину с таким багажом?
— Не переживай, я уверена, что найду мужчину, который не будет видеть в маленьком ребёнке помеху для счастья, — Анна сохраняла поразительное спокойствие. Она уже давно для себя всё решила. — А если такого и не найдётся… Ничего страшного. Я прекрасно проживу и одна. Зато у меня будет моя дочь. Именно она сейчас — главный смысл и центр моей жизни. И это самый лучший смысл из всех возможных.
Смириться с таким пренебрежительным отношением Марк не смог. В тот же вечер он с грохотом собрал свои вещи и ушёл, хлопнув дверью. Квартира изначально принадлежала Анне, так что претендовать на неё он не мог, а совместно нажитого имущества у них за годы брака так и не появилось.
Последующие годы показали, что гордыня — плохой советчик. Марк так больше и не смог построить новую семью. У него были короткие романы, мимолётные увлечения, но ни одно из них не длилось долго. Женщинам очень быстро надоедало его постоянное требование быть центром вселенной, его эгоизм и нежелание считаться с чувствами других.
А вот жизнь Анны и Веры сложилась удивительно счастливо и гармонично. Спустя два года Анна познакомилась с мужчиной, который смог разглядеть в ней не только прекрасную женщину, но и удивительно сильную, добрую мать. У него самого было двое замечательных детей от предыдущего брака. Веру он принял сразу, всей душой. Он называл её своей маленькой принцессой, баловал, учил кататься на велосипеде и помогал делать уроки. В их большом, светлом доме всегда царили смех, взаимопонимание и та самая искренняя любовь, которой так не хватало Анне все предыдущие годы.
Иногда, глядя на то, как Вера с сияющими глазами бежит навстречу своему новому папе, Анна ловила себя на мысли, что та давняя боль, та тень прошлого, наконец-то отпустила её сердце. Она нашла своё счастье. Нашла его именно там, где когда-то решила не сдаваться и остаться верной самой себе и своему материнскому инстинкту. И это счастье с лихвой компенсировало все прошлые обиды и разочарования. Оно было тёплым, настоящим и таким, каким и должно быть — общим, на всех, без деления на «своих» и «чужих».
