Кира замерла у витрины с итальянской обувью, когда краем глаза уловила знакомый силуэт в бутике напротив.
Алевтина Сергеевна, её свекровь, примеряла пальто цвета мокрого асфальта с кожаными вставками — из тех, что стоят как три месячные зарплаты.
Продавщица суетилась рядом, расхваливая покрой и качество шерсти.
— Вам так идёт! А помните то винное платье, что брали в сентябре? Оно было восхитительно.
— Ещё бы не помнить, — свекровь прищурилась на своё отражение. — На Neva Fashion Week все обратили внимание. Говорили, что выгляжу моложе пятидесяти.
Кира вжалась в стену торгового центра.
Винное платье за сто восемьдесят тысяч. Пальто ещё за двести.
А три недели назад Алевтина Сергеевна звонила с причитаниями про дорогие лекарства для сердца и умоляла занять тридцать тысяч до пенсии.
— Всего на триста две с учётом предыдущих покупок, — объявила продавщица, пробивая чек.
Свекровь достала карту без тени смущения.
Кира развернулась и вышла на проспект Обуховской Обороны, где как раз проезжал новый электробус сто двадцать восьмого маршрута — бесшумный, экологичный, насмешка над её сегодняшним открытием.
Руки дрожали, когда она доставала телефон. В заметках хранился список. Даты, суммы, предлоги.
Август 2023 — пятьдесят тысяч на операцию Борису.
Ноябрь 2023 — двадцать на срочный ремонт.
Январь 2024 — сорок пять на лекарства.
Май 2024 — тридцать пять на путёвку в санаторий, «а то давление совсем замучило».
Общая сумма перевалила за четыреста тысяч рублей.
Дома пахло кофе и свежими булочками. Игорь сидел на кухне с ноутбуком, погружённый в очередные логистические схемы.
Седина на висках делала его лицо строже, чем в молодости, но взгляд оставался мягким.
— Как съездила на Линейный парк на встречу с заказчиком?
— Нормально, — Кира стянула тренч и повесила на спинку стула. — Они хотят минимализм в скандинавском стиле. Заказ на три комнаты.
— Отлично же! — муж поднял голову. — Кстати, мама звонила. Насчёт моего дня рождения. Говорит, надо отметить как следует, сорок пять всё-таки.
Кира налила себе кофе. Чашка обжигала пальцы.
— И что она предложила?
— Ресторан на Невском. Говорит, уже столик присмотрела. Вероника с детьми приедет, отец тоже. Семейный праздник, короче.
— Понятно.
— Ты чего такая? — Игорь прищурился. — Обычно от одного упоминания о маминых идеях у тебя мигрень начинается.
Кира отпила кофе. Горечь растеклась по языку — булочки она не трогала, аппетит пропал ещё при виде свекрови.
На следующий день она встретилась со Светланой в новом кафе на Васильевском острове, недалеко от третьей очереди Линейного парка.
Подруга работала администратором в том ресторане и знала все тонкости этого бизнеса.
— Представляешь, — Кира размешивала капучино. — Годами я думала, что помогаю. Экономила на себе, откладывала с каждого заказа. А она на эти деньги шмотки покупает и на показах мод светится.
— Ты уверена, что это те самые деньги?
— Абсолютно. Борис получает сто сорок на заводе, Алевтина — пенсию в шестьдесят. Квартира съёмная за сорок пять. Откуда у них триста тысяч на тряпки?
Светлана задумчиво кивнула.
— Слушай, а если я тебе помогу? У меня есть идейка насчёт этого банкета.
— Какая?
— Расскажу позже. Но обещаю — запомнят надолго.
***
Неделя до дня рождения Игоря превратилась в череду звонков.
Алевтина Сергеевна названивала каждый вечер, обсуждая меню, рассадку, программу.
— Может, Вероника со своими мальчишками стихи почитают? В прошлый раз так мило получилось.
— В прошлый раз они опрокинули графин с компотом на скатерть, — Кира смотрела в окно на дождливый Питер. Октябрьская морось превращала город в акварельную картину. — Но пусть читают, конечно.
— А ты почему такая согласная? — свекровь насторожилась. — Обычно всё перечишь, недовольная вечно.
— Просто поняла, что семья важнее.
— Вот и правильно! Наконец-то до тебя дошло.
После разговора Кира позвонила Светлане.
— Всё готово?
— Всё. Приходите к семи, будет интересно.
Игорь застёгивал рубашку и косился на жену.
Она надела платье сливочного оттенка — модный в этом сезоне цвет — и туфли на невысоком каблуке.
— Ты хорошо выглядишь.
— Спасибо.
— Серьёзно, что случилось? Ты не ругалась на маму ни разу за две недели.
— Игорь, просто поверь мне. Сегодня будет особенный вечер.
В ресторане был приглушённый свет.
Алевтина Сергеевна уже восседала во главе стола в том самом пальто мокрого асфальта, расстёгнутом настежь, чтобы все видели дорогую блузку под ним.
Борис Михайлович что-то увлечённо рассказывал официанту про цены.
Вероника пыталась усадить своих сыновей — одиннадцатилетнего Артёма и девятилетнего Макара — но те носились между столами.
— Ну наконец-то! — свекровь всплеснула руками. — Мы уже полчаса ждём. Думали, опять где-то застряли.
— Простите, — Кира села рядом с Игорем. — Пробки на Невском.
— Какие пробки в субботу вечером? — фыркнула Вероника. — Лучше бы раньше выехали.
Официант принёс меню. Алевтина Сергеевна сразу развернула его и начала тыкать пальцем в позиции.
— Вот это берём, это, и вот это. И шампанского сразу две бутылки. Ну, Кирочка, ты же не против? Это ведь день рождения моего сына.
— Конечно не против, — Кира улыбнулась. — Заказывайте что хотите.
Борис Михайлович прокашлялся.
— А ты, доченька, оплатишь, да?
— Естественно, Борис Михайлович. Какие между нами счёты?
Свекровь переглянулась с мужем и расплылась в довольной улыбке.
Ужин тянулся томительно. Салаты, горячее, десерты.
Дети опрокинули стакан с соком, испачкали скатерть, забрались под стол.
Борис Михайлович травил анекдоты про тёщ, Алевтина Сергеевна критиковала официантов, блюда и музыкальное сопровождение.
— Вот в наше время рестораны были совсем другие, — вещала она. — А сейчас только деньги дерут со всех. Двести девять рублей за килограмм помидоров в салате! Грабёж.
— Мама, может, не будем о грустном? — Игорь налил себе вина. — Давайте лучше тост.
— Конечно, конечно! — свекровь поднялась. — За моего сына! Ему сорок пять лет! Пусть он будет здоров, счастлив и никогда не забывает, что семья — это главное в жизни.
Все чокнулись. Кира пригубила вино и посмотрела на часы. Без пятнадцати восемь.
— Алевтина Сергеевна, — она встала. — Можно я тоже скажу тост?
— Ой, да говори, говори! — свекровь уселась обратно, довольная.
— Я хочу поднять бокал за семью. За то, что мы всегда поддерживаем друг друга. Например, когда в августе двадцать третьем года вы попросили пятьдесят тысяч на операцию Борису Михайловичу. Или когда в ноябре нужно было двадцать на срочный ремонт. Или сорок пять в январе. Или тридцать пять на санаторий в мае.
Лицо свекрови стало меняться — от розового к алому.
— Это… это что ты…
— Общая сумма за два года составила четыреста двенадцать тысяч рублей, — Кира достала телефон. — Хотите, покажу переводы? У меня все даты и назначения платежей сохранены.
— Кира, при чём тут это? — Игорь нахмурился. — Какой смысл поднимать эту тему сейчас?
— Смысл в том, что на прошлой неделе я видела Алевтину Сергеевну в Галерее. Она покупала пальто за двести тысяч. Продавщица хвалила её предыдущие покупки — ещё на триста с лишним. И я подумала: как интересно, откуда у пенсионерки такие деньги?
Воцарилась мёртвая тишина. Даже Вероникины дети замолчали.
— Ты… — свекровь побелела.
— Я случайно шла мимо. Самое обидное, что вы считали меня дурой. Думали, я не узнаю? Что я буду вечно отдавать деньги?
— Мама, это правда? — голос Игоря дрожал.
— Игорёк, милый, я могу всё объяснить…
— Объясните, — Кира села обратно. — Мне очень интересно послушать.
Алевтина Сергеевна судорожно глотнула воды.
— Ну… я действительно покупала одежду. Но это же для престижа семьи! Чтобы прилично выглядеть, когда мы к вам приезжаем. Чтобы тебе не было стыдно за свекровь.
— За триста тысяч в бутике на Невском проспекте?
— Там… там скидки были…
Борис Михайлович откашлялся.
— Слушай, доченька, может, не надо устраивать сцены? Это же праздник.
— Вы правы. Давайте отметим как следует. Света!
Администратор ресторана подошла к столу с папкой.
— Общий счёт за вечер составляет шестьдесят три тысячи рублей. Чья карта?
Лицо Алевтины Сергеевны исказилось.
— Как чья? Кирка же обещала оплатить!
— Я передумала, — Кира встала и взяла сумочку. — Знаете, Алевтина Сергеевна, все эти годы вы учили меня, что семья — это главное. Что родственники должны помогать друг другу. Что нельзя считать деньги между своими. Вот и покажите пример. Оплатите банкет. По-родственному.
— Ты с ума сошла?! У меня таких денег нет!
— Странно. А на пальто нашлись. На платья нашлись. А на счёт в ресторане, который вы сами заказали, денег нет?
Игорь схватил Киру за руку.
— Подожди. Давай обсудим это дома, спокойно…
— Я терпела твою маму слишком долго, хватит!
Она направилась к выходу. Голоса родственников накатывались волнами — возмущённые, испуганные, умоляющие.
Алевтина Сергеевна причитала что-то про неблагодарность. Вероника кричала, что это позор. Борис Михайлович требовал менеджера.
Кира прошла несколько кварталов до Линейного парка и села на скамейку у фонтана.
Телефон разрывался от звонков, но она отключила его.
Впереди замерцали огни Финского залива, качели скрипели на ветру.
Где-то в районе Крестовского острова реставрировали форты Кронштадта — восстанавливали то, что считалось потерянным.
Может, и ей стоило восстановить что-то важное. Например, уважение к себе.
Игорь писал длинное сообщение. Извинялся за мать, просил вернуться, обещал поговорить с родителями. Кира прочитала и набрала ответ.
«Нам нужно пожить отдельно какое-то время. Извини. Но я больше не могу».
Отправила и снова телефон.
Город засыпал под моросящим дождём.
Электробусы бесшумно катили по проспектам. В кафе звучала Анна Asti — «По барам».
Где-то праздновали дни рождения, годовщины, встречи. А Кира просто сидела на скамейке и думала о своей жизни.
