— Мам, а почему ты всегда злая? — Вика поджала губы и уставилась на тарелку с гречкой.
Ирина почувствовала, как внутри всё сжалось. Она не впервые слышит этот вопрос, но каждый раз он режет слух.
— Я не злая, Вика, — спокойно сказала мать, стараясь не показывать обиду. — Просто нельзя есть чипсы вместо обеда.
— А папа говорит, что можно, — Вика надула губы и скрестила руки на груди.
— Папа не сидит с тобой потом у врача, когда у тебя болит живот, — вздохнула Ирина.
Она развелась с Александром, когда Вике едва исполнилось четыре года. До этого Ирина несколько лет старалась сберечь отношения, но в какой-то момент поняла, что больше терпеть не может. Тиран в быту, жадный до копейки, скандальный, но на публике — обаятельный семьянин. Грандиозные обещания, красивые слова, эффектные жесты для окружающих, а для Ирины — вечные претензии и жёсткий финансовый контроль.
Особенно тяжело стало в декрете. Когда Ирина осталась без дохода, Александр считал, что она обязана быть благодарной за каждый рубль. Он экономил на всём, даже на ребёнке.
Когда Ира наконец подала на развод, знакомые только качали головами.
— Ты дура, — уверенно сказала подруга. — У тебя муж золотой, а ты что творишь? Мне вот мой Ваня никогда таких красивых слов не говорит.
Ирина промолчала. Окружающие видела только фасад. Муж подруги, может, и не давал трогательных обещаний на публике, но и отчитываться за деньги, потраченные на бельё, не требовал. И не искал женские комплекты на маркетплейсах, чтобы увидеть цены и упрекнуть Иру за то, что она не взяла самый дешёвый.
После развода Александр изъявил желание общаться с дочерью. Ирина не возражала. Вика обожала папу, тяжело переживала расставание родителей. Мать приняла осознанное решение и не стала настраивать ребёнка против отца. Верила, что, возможно, Вику он будет любить больше, чем жену когда-то.
«Не буду я ей рассказывать, — убеждала она себя. — Пусть сама разберётся».
И это была ошибка. Образ «идеального папы» начал формироваться почти сразу. Папа разрешал есть мороженое вместо ужина, гулять до темноты, играть в планшет до полуночи. Вика возвращалась от него сияющая, а потом скандалила с матерью.
— А папа сказал, что можно! А папа разрешил! — кричала она после поездки к отцу каждый раз, когда возникал конфликт с Ирой.
Папа разрешал всё, что запрещала мама. Особенно если это не требовало затрат. Но как только вопрос касался денег, отец моментально сдавал назад.
— Мам, можно мне велосипед?
— Вика, у бабушки в селе есть велосипед, ты два раза на нём прокатилась и забросила. Зачем покупать ещё один?
— Папа сказал, что можно! Сказал, что ты не разрешаешь!
Выяснилось, что такой разговор действительно был, однако папа не сразу понял, в чём подвох. Он разрешил дочери кататься на велосипеде, а потом Вика радостно спросила, когда он ей его купит. Александр не растерялся.
— Ой, а мама же не разрешает! — сказал он дочери.
Ирина только сжала зубы. Опять виновата она. Вика не поняла, что папа просто жмот. Зато она отлично запомнила, что мама всё запрещает.
Чем старше становилась дочь, тем сложнее было бороться с этим образом.
— Мне нельзя краситься в синий? Папа разрешил! Мне нельзя гулять допоздна? Папа сказал, что ты придираешься! — бесконечно спорила Вика.
Александр щедро раздавал разрешения, потому что за них не приходилось платить.
Ирина не стала разрушать образ доброго папочки. Она просто ждала. Потому что знала, что когда-нибудь Вика сама увидит его истинное лицо.
— Мам, а если я брошу учёбу? — дочь небрежно покрутила в руках вилку и посмотрела на Иру с вызовом.
— Что? — Ира на секунду замерла, не веря своим ушам.
— Ну, я не знаю, кем хочу стать. Смысла в дипломе особо нет, — Вика пожала плечами. — Папа говорит, что сейчас образование ничего не решает.
Это было равносильно удару под дых. Ирина годами буквально тянула Вику на себе ради высшего образования. Платные репетиторы, дополнительные занятия, оплата первого года в вузе… Всё это легло на её плечи.
Александр не дал ни копейки, потому что «у него новая семья, младенец, нужно копить на квартиру».
— У тебя же есть алименты, вот и крутись, — заявил он, когда Ирина в очередной раз попыталась поговорить о деньгах.
Алименты — это 7200 рублей в лучшие времена. Иногда и 6000, если «месяц выдался неудачным». Но Вику это не волновало. Папа сказал, что диплом не нужен — значит, так и есть.
— Вик, ты серьёзно? — Ирина внимательно посмотрела на дочь, тяжело вздохнув.
— Да, — Вика скрестила руки на груди. — Ты сама говорила, что диплом — это не главное.
— Да, если ты знаешь, чем хочешь заниматься. Но ты не знаешь.
— Ну, раз не знаю, значит, не моё! — огрызнулась Вика. — Если я не буду работать по профессии, мне этот диплом вовсе не понадобится.
— Ты понимаешь, сколько сил и денег в это вложено? — Ирина нервно сжала край скатерти.
Вика закатила глаза.
— Да что ты всё про деньги!
Мать медленно выдохнула, чтобы не сорваться.
— Хорошо. Раз ты взрослая и можешь принимать решения, вот моё условие: не хочешь учиться — иди работать и обеспечивай себя сама.
— А может, мне ещё из дома уйти, чтобы не мешать тебе?
— Уходи. Держать не буду.
Через полчаса Вика уже собирала вещи. Громко, с вызовом, как в кино.
— Ну и ладно, у меня есть папа! Он меня поймёт!
Ирина молча стояла в дверях, наблюдая, как дочь небрежно запихивает в рюкзак одежду. Мать не собиралась останавливать Вику.
— Я перееду к нему, — заявила дочь, закидывая рюкзак на плечо.
— Как знаешь, — тихо сказала Ирина.
Она не стала напоминать, что у папы младенец, жена и «временные финансовые трудности».
Вика сама всё увидит.
— Ну, проходи, — Александр растерянно посторонился, впуская Вику в квартиру.
Она скинула рюкзак в прихожей, огляделась. Всё выглядело чужим: новые обои, полки с детскими игрушками, запах молочной смеси. Ещё несколько часов назад она уверенно шагала сюда, зная, что папа примет её, поддержит, даст время разобраться в себе. Теперь же Вика чувствовала себя неуютно.
Александр пригласил её на кухню, сел напротив, посмотрел в глаза.
— Мамка, конечно, устроила драму, да? — хмыкнул он, добавляя сахар в чай.
Вика надулась.
— Она меня не понимает, — буркнула она. — Только деньги, деньги, деньги…
Александр понимающе кивнул.
— Да уж, она всегда такая была.
Понимание со стороны отца успокаивало, но внутри всё равно что-то скребло.
Чай закончился, а Александр не приглашал её остаться. Вика начала нервничать.
— Ну… Пап, я могу тут пока пожить? — осторожно спросила она
Александр вздохнул, отвёл взгляд.
— Викусь, ты же понимаешь… У нас тут малыш, у меня жена, места мало, да и она… ну, не в восторге будет.
Вике словно дали пощёчину.
— То есть ты меня не оставишь?
— Ну, доча… Ты ж взрослая, ты всё понимаешь.
Понимать не хотелось.
Александр полез в карман, достал мятые купюры, положил перед ней.
— Вот, держи, пятьсот рублей. На первое время.
— Пятьсот рублей?! — в глазах Вики вспыхнуло возмущение. — Да на эти деньги даже в кафе нормально не поешь!
— Ну а что ты хочешь? Я же тебе объяснял, у нас тут свои расходы…
Она стиснула зубы, с отвращением уставившись на деньги. Александр ободряюще хлопнул её по плечу так, будто ничего страшного не произошло.
— Не вешай нос, справишься!
…Вика не сдалась сразу. Она не могла вернуться к матери так быстро: гордость не позволяла. Девушка скиталась по друзьям, но никто не мог приютить её надолго. Одни жили с родителями, другим едва хватало денег на себя.
Через неделю она вернулась домой. Ирина не проронила ни слова. Не спросила, где была. Не сказала «я же говорила». Просто посмотрела на дочь и поставила перед ней тарелку с пюре и котлетой.
— Иди мой руки и ужинай, — спокойно сказала мать.
Вика не стала спорить. Впервые за долгое время.
Ела она тихо. Очень тихо. Ирина не расспрашивала. Не давила, не насмехалась, не напоминала, как уверенно дочь хлопнула дверью всего неделю назад. Мать занялась своими делами и продолжила хлопотать на кухне.
Вика сидела, не поднимая глаз, но по тому, как крепко она сжимала вилку, было ясно: внутри всё кипит от эмоций.
Наконец дочь выдохнула, отодвинула тарелку и тихо сказала:
— Он всегда был таким?
Ирина поставила чашку в раковину, протёрла столешницу.
— Всегда, дорогая.
Вика обиженно поджала губы.
— Просто мне раньше… — сбивчиво начала она.
— Не нужно на него рассчитывать. Я тоже в своё время усвоила этот урок.
Дочь кивнула, пристыженно глядя куда-то в пол.
Ирина не чувствовала ни злорадства, ни торжества. Только облегчение. Вика увидела своего отца по-настоящему. Не через призму маминого опыта, не через чужие рассказы, а своими глазами.
Лучше сейчас, чем когда-нибудь потом, когда действительно будет нужна помощь, а вместо неё Вике предложат только пятьсот рублей и хлопок по плечу.
