Как может холодное сердце матерью называться?
— Для тебя это не проблема, вон вы какие с мужем богатенькие. Так что слушать даже тебя не хочу — просто привези деньги и жди моего нового звонка!
А то хорошо пристроилась, у самих куры денег не клюют, а мать родная в нищете прозябает — нельзя так, давай деньги быстро!
Вера с самого раннего детства помнила, что мама особо никогда ее не любила и не интересовалась тем, что происходит в ее жизни.
У Людмилы всегда на первом месте были мужчины — отцу девочки она напропалую изменяла, не стесняясь приводить любовников домой даже при дочери.
Забитый и тихий Михаил Иванович, папа Веры, работавший учителем ОБЖ в школе, обо всем знал, но супруге не перечил и сцены ревности не закатывал.
Он терпел только ради дочери – знал, что после развода ему Верочку видеть не дадут.
Людмила редко бывала дома и дочерью совсем не занималась. Когда Верочка подросла, женщина стала ее постепенно готовить к «взрослой» жизни – рассказывала о премудростях обольщения мужчин и делилась личным опытом.
Разошлись Людмила и Михаил без скандала. В один из дней серьезно разозлившийся, видимо, сам на себя и собственную безвольность Михаил, просто собрал вещи, забрал тринадцатилетнюю дочку и уехал жить к своей маме.
Людмила пару раз позвонила на домашний телефон, что-то кричала в трубку, но попыток к возвращению дочери никаких не сделала — видимо, строить свою личную жизнь с дочкой было значительно сложнее, чем без нее.
Нерадивая мамаша была готова «уступить» дочь мужу только при одном условии:
— Миша, я требую от тебя финансовой помощи. Ты ушел, и я лишилась половины дохода! Выплаты за дочь тоже сама получать буду. Я — мать, они мне положены.
— Кукушка, она кукушка и есть. — горестно протянул мужчина.
***
Воспитывали бабушка и отец Веру строго, не баловали. Вера росла счастливым ребенком — у нее было все, что нужно девочке ее возраста: телефон, нормальная одежда, друзья в школе и во дворе.
С одним из них, с Витькой, она дружила особенно тесно, начиная с 14 лет. Став старше, ребята поняли, что между ними явно существует что-то большее, чем просто дружба — они начали встречаться, а потом, с 18 лет и жить вместе.
Вера привела будущего мужа в квартиру к бабушке и папе, которые, на удивление, лояльно и с пониманием отнеслись к этому союзу. Когда парень устроился на работу, переехали на съемную квартиру.
Вера и Витя вместе поступили в институт, окончили его и поженились. В браке родились двое детей — старший Борька и младшая Катенька. Супруги очень любили друг друга, а в детях своих и вовсе души не чаяли.
Со временем семья крепко встала на ноги. Виктор работал автомехаником, набравшись опыта и подкопив денег, он открыл вместе с другом собственный небольшой автосервис, который приносил неплохой доход.
Вера работала учителем в школе — несмотря на достаточно низкий изначально уровень зарплаты, вместе с надбавкой за классное руководство и руководство школьным музеем, а также дополнительные кружки и репетиторство с подготовкой к сдаче ЕГЭ выходило вполне нормально.
Супруги купили подержанную, но еще вполне крепкую иномарку, гараж и активно откладывали на покупку собственной квартиры. Дети ни в чем особо не нуждались — дома была, что называется, «полная чаша».
Папа Веры умер, когда ей исполнилось 29 лет. Она очень горевала, но такова уж жизнь — поделать тут было нечего. Бабушка тихо «ушла» вслед за сыном, всего через полтора года.
В наследство Вере досталась квартира, продав которую они с мужем смогли реализовать свою давнюю мечту и приобрести собственную просторную трешку в новостройке.
Да еще и на ремонт с мебелью деньги остались, поэтому никаких проблем у семьи больше по сути и не осталось — как говорится, живи да радуйся.
Как-то поздним вечером телефон Веры зазвонил. Номер абонента в телефонной книге записан не был.
Вера, обычно всегда по долгу службы берущая трубки с любых, даже незнакомых номеров, в этот раз поступила так же:
— Алло, здравствуйте, кто это?
— Алло, Верочка! — в трубке раздался смутно знакомый женский голос. — Мать родную не узнаешь, что ли? Ну здрасьте, приехали! Дожила до седых волос, никогда не думала, что дочка родную мамку не узнает. Это я, Людмила Васильевна, мать твоя!
— Хм, ну привет, мама. — проговорила в трубку удивленная, мягко говоря, Вера. — 14 лет тебя не слышала, конечно же не узнала. Как дела? Чего звонишь, если не секрет, конечно? Раньше как-то тебе моя судьба не интересна была. Рассказывай, зачем я тебе понадобилась?
— Ой, дочка, да не телефонный это разговор. Давай в парке встретимся, посидим, поговорим, не видела тебя сколько времени уже. Не узнаю, наверное. Давай завтра часиков в 7 около фонтана? Хорошо?
Вера слабо понимала, что от нее хочет мать, которая, по сути, отказалась от нее много лет назад, поменяв дочь на мужчин и фривольную жизнь.
Виктор в ответ на этот вопрос только хмыкнул:
— Да денег будет просить, что ж еще? Обычно только по этому поводу люди вот так внезапно снова в жизни у кого-то появляются, как ни в чем не бывало.
Вот уверен на 100 процентов, что дело будет как-то связано с ее попыткой за счет тебя поправить свое финансовое положение.
— Да ну, Вить, как же так? — недоуменно говорила Вера. — А вдруг совесть все же взыграла? Может и правда просто увидеть меня хочет? Она же меня столько лет не видела, чем мне было, когда папа меня к бабушке забрал. Ну, чего гадать — завтра посмотрю!
***
Вера подходила в парку и думала, что же ее впереди ждет. Она еще не знала, как был прав ее муж, говоря о том, что могло понадобиться матери-предательнице от уже взрослой и состоявшейся дочки.
В парке на скамейке около работающего фонтана сидела еще видная и красивая, но небрежно и дешево одетая седоватая женщина.
Когда Вера подошла к ней, та, вскочив с лавочки, закричала на весь парк так, что люди оглянулись:
— Верка, доченька! Вот и встретились наконец!
Людмила Васильевна полезла обниматься, как будто и не было этой предательской разлуки длиной в полжизни Веры.
Вера, не понимая толком, как себя вести в подобной ситуации, обнимать мать не стала, но и объятиям не противилась.
Людмила присела на лавочку и по-хозяйски махнула рядом с собой рукой — мол, присаживайся.
— Ну что, дочка! Выросла, конечно, красавица какая стала, вся в меня — чувствуется порода наша. На деда очень похожа. Ну мы то красивые всей семьей, не то что отцовская порода, конечно…
— Мама, я попрошу тебя в нашем разговоре, как бы он не закончился, ни отца, ни его родственников в негативном свете не упоминать. Я именно им в большей степени по жизни всем обязана, но уж точно не тебе.
Не оскорбляй, пожалуйста, ни единым словом самых дорогих в моей жизни людей. Договорились?
— Ишь ты, как по-умному болтаешь то. Ну ладно, не буду про Мишку и бабку говорить, сдались они мне, еще время на их обсуждение тратить!
— Что ты от меня хотела? Рассказывай, я чувствую, судя по началу разговора, что надолго наше общение с тобой не затянется.
— Хм, вот ты как заговорила. Ну ладно. Я подумала и решила, что имею полное моральное право потребовать с тебя денег на мое содержание.
Помолчи, подожди, дай матери договорить!
Я до тринадцати лет твоих ночей не спала, работала, содержала тебя и все для тебя делала. Пришло время тебе отдать этот долг матери.
Я сейчас живу с мужчиной, с Николаем. Его с работы попросили — кто-то начальству нажаловался, что он, мол, пьяный на работе за станком стоит, хотя он выпил, может, ну один стакан, два максимум.
В итоге с работы его погнали ни за что. Я продавцом в магазинчике около дома работаю, одной сложновато, тем более, что мы кредиты брали на ремонт, да на телевизор.
В общем надо, хотя бы, тысяч 20 в месяц, чтобы ты мне платила. Ну и так, по мелочи подкидывала.
Ты вон, красивая какая, в одежде дорогой да в золоте вся. Так что проблем содержать мать родную у тебя не будет.
— Ты в своем уме вообще? Какое содержание, какие 20 тысяч? Да я предательства твоего тогдашнего до сих пор простить тебя не смогла.
А ты?! Нет бы прощения банально попросила, так нет же — сразу денег требуешь!
Нет, не дам ни копейки, даже не проси! Да и нет их у меня сейчас — только квартиру купили, ремонт доделываем, все свободные деньги туда уходят.
Ты же даже не спросила толком, как дела у меня — неужели тебе без разницы?
— Что значит — нет денег? Я твоя мать, ты обязана содержать меня до конца жизни — я тебя родила, до 18 лет содержала, теперь твоя очередь!
Для тебя это не проблема, вон вы какие с мужем богатенькие. Так что слушать даже тебя не хочу — просто привези деньги и жди моего нового звонка!
А то хорошо пристроилась, у самих куры денег не клюют, а мать родная в нищете прозябает — нельзя так, давай деньги быстро!
— Даже если бы и были, то тебе бы не достались, — огрызнулась Вера, — у меня — двое детей, о которых я в первую очередь думать должна!
Да ты, наверное, и не знаешь, что бабушкой стала. Конечно, раньше ты мне даже не звонила. Что, надобности не было?
— Твои дети — это твои дети, — рявкнула Людмила Васильевна, — они меня каким боком касаются?
Я тебе свои проблемы обозначила и требую, чтобы ты помогла мне их решить. Я разве многого прошу? Неужели ты не понимаешь, что мы с Николашей нуждаемся?
Его дети тоже помогать отказались, хоть он и просил. Я не верю, что ты такая черствая.
Стой, куда пошла? Верка, немедленно вернись, я еще не договорила!
Вера быстрым шагом уходила, стараясь не обращать внимания на гневные окрики матери.
Придя домой, она сразу же, не сказав мужу ни слова, добавила номер, с которого звонила мать, в черный список.
Столько лет не знались, и не надо, пусть живет, как хочет.
Вера почему-то рассчитывала на раскаяние матери, но даже простого «прости» не услышала.
Людмила Васильевна, сообразив, что помощи от дочери не будет, нашла себе подработку.
Ее любимый Николаша не торопился выходить на работу, его полностью устраивало сидеть на шее у супруги.
Дочь она вычеркнула из жизни, отказа не простила. Встреч больше не искала, Людмиле Васильевне даже с внуками знакомиться не хотелось.
