Мне было всего четыре, когда родители развелись, и папа довольно быстро женился на женщине по имени Жанна. Если верить историям и фильмам, она должна была бы быть злодейкой, верно? Но Жанна оказалась полной противоположностью. Она не только сделала всё, чтобы папа остался в нашей жизни, но и уговаривала его поддерживать добрые отношения с моей мамой. Поверьте, она совсем не из тех мачех, о которых рассказывают в сказках.
А вот мама с ситуацией не справилась. Мягко говоря, она возненавидела Жанну, обвиняя её в разводе и во всех неудачах, что случились потом. Казалось, мама просто завидовала — не только потому, что рядом с папой теперь была другая женщина, но и потому, что Жанна была гораздо более обеспеченной.
Всё моё детство напоминало перетягивание каната. Каждый визит к папе превращался в борьбу — сначала вырваться из маминого дома, потом вернуться обратно. А когда я возвращался, между мамой и папой витала гробовая тишина, взгляды были колючими, улыбки — натянутыми. И всё это при том, что Жанна относилась ко мне как к родному, даже открыла в моё имя трастовый фонд, доступ к которому я получу, когда мне исполнится 18.
Но прошлый год стал каким-то сюрреалистичным. Мама внезапно изменилась. Начала заходить к Жанне домой — не просто на пять минут, а на кофе, поболтать, посмеяться, как будто за годы до этого не было ни одного холодного взгляда. Это было настолько странно, что я не мог поверить своим глазам.
Она якобы приходила “помириться” или обсудить мой график, но всё выглядело так, будто у неё был иной мотив.
Однажды я услышал их смех на кухне. Захожу — и вижу: мама сидит с Жанной, обе пьют кофе, болтают и смеются, как старые подруги, вспоминающие “славные времена”. Хотя между ними таких времён никогда не было. Я даже остановился в дверях — настолько это выглядело фальшиво.
Когда я спросил отца, он только пожал плечами: мол, “зарыли топор войны”, “это полезно для всех”. Но мне всё это казалось подозрительным. Ведь это та самая женщина, о которой мама годами сыпала ядом каждому, кто был готов слушать.
И на этом странности не закончились. Мама начала приходить на семейные ужины. На те самые, которые раньше называла “посиделками чужой семьи”. Приходила с пирогами, комплиментами, подарками и хвалебными речами про дом, детей, сад за окном.
Но самое удивительное — она стала дарить дорогие подарки моим младшим братьям, детям Жанны и папы. Это были не просто игрушки, а мечты из новогоднего списка к Деду Морозу: радиоуправляемые машины, приставки, модные кроссовки — всё самое желанное.
Раньше она всегда говорила, что не может позволить себе даже меня так баловать. И теперь её щедрость к чужим детям выглядела крайне подозрительно. Смотреть, как она смеётся и играет с ними, было всё равно что смотреть фильм с пропущенной сценой — ты просто не понимаешь, что происходит.
Однажды я всё-таки решился поговорить. “Мам, что у тебя с Жанной? Вы теперь будто лучшие подруги?” Она только улыбнулась своей лукавой улыбкой: “Это сложно, милый. Иногда понимаешь, что жизнь коротка для обид. Жанна оказалась очень понимающей, и я решила оставить прошлое позади — ради семьи.”
Звучало разумно, но я знал — мама никогда не была спонтанной. Все её действия были просчитаны. А такое резкое изменение в поведении настораживало.
Мне казалось, что вся эта дружба — просто прикрытие. Какая-то игра, правила которой я не понимал. Всё выглядело как тщательно продуманный план.
И как оказалось — я был прав.
Последние месяцы стали настоящим адом. Жанна сильно заболела, и мама решила воспользоваться ситуацией, чтобы втереться в доверие и занять её место в семье.
Жанна почти не бывала дома, она всё время была в больнице. И однажды, в холодное субботнее утро, она рассказала мне правду — у неё необратимая почечная недостаточность.
Потом её перевели в хоспис. Жанне оставалось всего несколько месяцев. Эта новость раздавила меня. Все её визиты в больницу — это были не просто обследования.
На фоне этого я начал подозревать, что папа и мама снова сблизились — пока Жанна боролась за жизнь. Я пытался оградить младших братьев от своих догадок, но дети чувствуют больше, чем взрослые думают.
Когда я поговорил с папой, он только уверял, что это недоразумение. Ничего не признавал.
Я поехал к Жанне, чтобы обсудить трастовый фонд. Тогда-то она мне и рассказала, что если с ней что-то случится, контроль над деньгами перейдёт к отцу.
Когда она спросила, почему меня вдруг заинтересовали финансы семьи, я не выдержал. Я рассказал ей всё — про странную “дружбу” мамы, про подозрения, про отца. Видел, как её сердце разбивается, и моё вместе с ним.
Через два дня начался настоящий скандал. Мама ворвалась в дом с бешеными глазами и наорала на папу:
— Всё зря! Мой план провалился! Эта старая ведьма Жанна не оставит тебе ни копейки, Иван! А значит — и мне тоже!
— Что ты несёшь, Лариса? Жанна же всё оставила мне по завещанию…
— Ошибаешься! Она недавно встречалась с адвокатом, и теперь её сестра управляет всем имуществом. Деньги получат только дети!
Папа был в полном недоумении. А я больше не мог молчать. Я сказал им прямо:
— Если вы играете в глупые игры — получаете глупые призы. Я больше не буду сидеть и смотреть, как вы крутите интриги вокруг женщины, которая сделала для нас больше всех.
Мама дала мне пощёчину. Папа только молча стоял. И тут мама выдала ещё одну бомбу — призналась, что никогда не любила папу. Всё это было спектаклем ради денег. Это было ужасно. Мои братья плакали. Я не знал, как их утешить.
На следующий день я поехал к Жанне и всё ей рассказал. Несмотря ни на что, она извинилась за то, что расформировала мой траст — лишь бы деньги не достались маме. Зато она пообещала оставить мне дом и участок, которые стоили больше любых фондов.
Она также призналась, что собиралась подать на развод с папой до своей смерти. Попросила меня позаботиться о братьях и сказала, что когда мне исполнится 18, я смогу даже выгнать папу, если захочу. Её доверие укрепило мою решимость.
С тех пор я не разговариваю с отцом. А маму… я не могу даже видеть. Эта подлость, эта жадность — это предательство, которого я никогда не прощу.
Я собираюсь разорвать с ними все связи, как только мне исполнится 18. Потому что я не могу уважать людей, которые замышляли зло против той, кто отдал нам всё.
А Жанна… Я буду с ней до самого конца. Она не останется одна. А братья всегда найдут у меня дом и покой. Я обеспечу им всё, чего лишили их наши родители.
Как вы думаете, правильно ли я поступил, решив отречься от родителей?
