Вика всегда думала о себе как о человеке с терпеливым характером. Даже тогда, когда Валентина Сергеевна неожиданно появилась на пороге их квартиры с двумя огромными чемоданами и сообщила, что приехала «на пару недель отдохнуть», Вика лишь улыбнулась и помогла свекрови обустроиться в комнате сына Артёма — тот как раз уехал в летний лагерь.
— Пока коммунальщики трубы в моей квартире чинят, — объясняла Валентина Сергеевна, раскладывая вещи. — Вы ведь не против?
Конечно, они не могли возразить. Какая невестка откажет пожилой родственнице в гостеприимстве? Тем более муж Олег сразу занял сторону матери:
— Мам, конечно, оставайся, сколько нужно, — сказал он, обнимая её. — Здесь тоже твой дом.
Тогда Вика подумала, что это просто красивые слова. Сейчас же понимала: слова оказались пророческими.
Валентина Сергеевна действительно восприняла слова сына буквально. Она чувствовала себя хозяйкой дома. И даже больше, чем хозяйкой — строгим куратором всего происходящего. Утрам она начинала с перестановки мебели в гостиной: диван стоял неправильно. Днём переделывала расположение цветов на окне: Викины методы ухода за растениями были ошибочными. А вечером готовила ужин, не спрашивая, чего хотят остальные.
— Я же на пенсии, — говорила она всякий раз, когда Вика пыталась мягко возразить. — Привыкла быть полезной.
«Полезной», — повторяла про себя Вика, слыша это слово в очередной раз. Полезно ли было вынимать из посудомоечной машины уже аккуратно расставленные тарелки и менять их местами? Полезно ли перестирывать бельё, потому что Викин порошок «не подходит»? Полезно ли указывать десятилетнему Артему, что его любимая футболка для сна — это «дурной тон»?
— Бабушка, я же в ней сплю! — жаловался Артем, когда Валентина Сергеевна убрала его привычную одежду в дальний ящик.
— Привык — ещё не значит правильно, — отвечала она. — Нужно спать в пижаме, как настоящий порядочный мальчик.
Артём недоумённо смотрел на маму, но Вика только плечами пожимала. Что она могла сказать? Что бабушка, кажется, немного сошла с ума от желания навести порядок? Что муж почему-то считает нормальным, как его мать переворачивает всю их жизнь с ног на голову?
Однажды, когда Валентина Сергеевна снова устраивала нагоняй Артёму за слишком громкую музыку, Вика решилась:
— Олег, может, не стоит так строго? Ребёнок ведь дома отдыхает.
— Отдыхает? — свекровь повернулась к ней с таким видом, будто услышала нечто непристойное. — По-моему, отдых не должен быть шумным. Мальчика надо воспитывать.
Мальчика. Собственного внука Валентина Сергеевна называла «мальчиком», как будто Артём был не родным ей ребёнком, а какой-то воспитательной задачей.
— Мама его прекрасно воспитывает, — вмешался Олег, входя в комнату. — Верно, мам?
Вика надеялась, что муж встанет на её сторону. Но вместо этого он добавил:
— Хотя режим дня действительно можно подтянуть. Музыка в девять вечера — это многовато.
Девять вечера. Лето. За окном всё ещё светло, во дворе дети играют до полуночи. Но Валентина Сергеевна кивнула с выражением опытного педагога.
— Вот видишь, — сказала она Вике. — Олег понимает. А ты ему потакаешь.
«Потакаешь». Ещё одно любимое слово свекрови. По её мнению, Вика потакала всем: сыну, мужу, даже соседям. Именно поэтому в доме царит «хаос».
— Я не потакаю, — попыталась возразить Вика. — Просто хочу, чтобы всем было комфортно.
— Комфорт — это когда есть система, — возразила Валентина Сергеевна. — А у вас… беспорядок.
Беспорядок. Вика оглядела гостиную. Чисто, уютно, цветы политы, книги на полках, журналы аккуратно сложены. Где здесь хаос?
— Вроде бы всё прибрано, — заметила Вика.
— Прибрано — не значит правильно, — отрезала свекровь. — Возьмём диван. Зачем он посередине? Его надо придвинуть к стене.
— Но тогда неудобно смотреть телевизор…
— Телевизор смотреть меньше надо, — заявила Валентина Сергеевна. — Больше читать.
Читать. Книги, которые свекровь переставила на верхние полки, потому что «внизу должны быть декоративные предметы». Теперь Артёму приходилось просить табурет, чтобы достать учебник.
— Может, пусть книги останутся там, где удобно? — попросила Вика.
— Удобство — не всегда красота, — ответила Валентина Сергеевна. — Я же не навсегда. Просто показываю, как лучше.
Не навсегда. Уже три месяца она «временно» показывала, как лучше. И каждый день находила что-то новое, что требует немедленного исправления.
На кухне она переставила специи по алфавиту — теперь, чтобы найти соль, надо было вспомнить, что это хлорид натрия. На балконе пересадила все растения в одинаковые горшки, чтобы создать «эстетический порядок». Половина цветов после этого завяла.
— Они просто привыкают, — объясняла Валентина Сергеевна, поливая пожелтевшие листья герани. — Растения как люди — не сразу принимают перемены.
Люди тоже не сразу принимают изменения. Вика чувствовала это каждый день. Их дом перестал быть домом. Он стал напоминать какой-то идеальный музей, где каждая вещь должна стоять точно на месте, а каждый звук — соответствовать внутреннему регламенту свекрови.
— Мама, можно друзей позвать? — спросил как-то Артём в субботу.
— Друзей? — удивилась Валентина Сергеевна. — Зачем?
— Ну… поиграть, — пожал плечами сын. — Xbox у нас есть.
— Xbox? — свекровь взглянула на Вику с осуждением. — Опять эти игры? Лучше бы книгу почитал.
— Но мама разрешала…
— Мама многое разрешает, — перебила Валентина Сергеевна. — А бабушка знает, что полезно, а что вредно.
Артём замолчал. Вика видела, как он ждал её защиты. Но что сказать? Что бабушка не права? Что в своём доме можно делать что хочется? Валентина Сергеевна сидела рядом и внимательно слушала.
— Хорошо, можешь позвать одного друга, — пошла на компромисс Вика. — Но ненадолго.
— Только одного? — нахмурился Артём. — Почему не всех?
— Много детей — это шум, — ответила за Вику свекровь. — А в доме должно быть тихо.
Тишина. В доме, где живёт десятилетний ребёнок. Летом. На каникулах.
— Ладно, — согласился Артём с сожалением. — Тогда позову только Димку.
Димка пришёл через час — тихий, вежливый мальчик, одноклассник Артёма. Поздоровался, снял обувь, аккуратно прошёл в комнату. Но и этого оказалось достаточно.
— Они там топают, — пожаловалась Валентина Сергеевна через полчаса. — И смеются слишком громко.
— Это просто дети играют, — возразила Вика. — Нормально же.
— Нормально — это когда тихо играют, — заявила свекровь. — А не носятся, как слоны.
Слоны. Два обычных мальчика, радующихся простому общению.
— Мам, может, не будем…
— Викуля, — вмешался Олег, войдя на кухню. — Ты же понимаешь — мама права. Соседи могут пожаловаться.
Соседи. Те самые, которые ни разу за три года не жаловались. Те, кто сами просили присмотреть за их детьми, когда им нужно было уйти.
— Они привыкли, что у нас есть ребёнок, — тихо сказала Вика.
— Привыкли к разумному шуму, — уточнила Валентина Сергеевна. — А не к беготне.
Разумный шум. Вика даже не знала, что такое существует. Теперь понимала: это когда гости приходят к тебе в дом, а свекровь следит за каждым их шагом, как сторожевой пёс.
Димка ушёл раньше, чем обещал. Артём весь вечер просидел молча, листая книгу и изредка вздыхая. Вика чувствовала себя предательницей — не только сына, но и самого понятия «дом».
— Всё нормально, — сказал Олег, когда Вика попыталась заговорить о происходящем. — Мама просто хочет как лучше.
«Как лучше». Эта фраза стала ежедневным напоминанием о том, что Викины представления о жизни неправильные. Свекровь хотела как лучше, когда выбрасывала продукты, потому что они были «неподходящие». Хотела как лучше, когда переделывала Артёму прическу, чтобы он выглядел «прилично». Хотела как лучше, когда критиковала Викину одежду, ведь хозяйка дома должна быть образцовой.
— Может, мама уже готова вернуться к себе? — осторожно спросила Вика. — Трубы же давно починили?
— Поставили, — кивнул Олег. — Но мама говорит, что здесь ей спокойнее. Одной тяжело.
Спокойнее. В чужой квартире, где можно всё переделать под себя. А Вике спокойствие снилось только по ночам — короткими, тревожными снами.
Воскресенье началось как обычно: Валентина Сергеевна проснулась в семь утра и принялась за завтрак. Гремела посудой, бурчала себе под нос, будто в этом была особая методика. Весь дом проснулся от шума.
— Доброе утро, — зевая, поздоровалась Вика.
— И тебе доброе, — ответила свекровь, не отрываясь от плиты. — Я кашу сварила. Настоящую, на молоке.
Настоящую. В отличие от той, которую обычно готовила Вика — быстрой, вкусной, но, видимо, недостаточно полезной.
— Спасибо, — поблагодарила Вика. — Только я обычно кофе пью утрам.
— Кофе вреден, — резко отрезала Валентина Сергеевна. — Лучше кашу съешь.
Лучше кашу. На своей же кухне, где Вика пила кофе пятнадцать лет без особых последствий для здоровья.
К обеду должны были прийти гости — друзья Вики с семьями. Всё было запланировано заранее, но из-за дождя решили перенести встречу в квартиру. Вика начала накрывать стол.
— Кто будет? — спросила Валентина Сергеевна.
— Подруги, — ответила Вика. — С мужьями и детьми.
— Сколько?
— Восемь взрослых, четверо детей.
— Двенадцать человек? — удивилась свекровь. — У нас?
У нас. Вика замерла, держа в руках тарелки.
— В квартире достаточно места, — сказала она. — Мы часто принимаем гостей.
— Часто — не значит правильно, — возразила Валентина Сергеевна. — Это слишком много людей. Будет шум, беспокойство.
— Это друзья, — мягко ответила Вика. — Мы давно планировали встречу.
— Планы можно менять, — заявила свекровь. — Перенесите на другое время.
— На какое?
— Когда меня здесь не будет.
Вика поставила тарелки на стол и медленно обернулась.
— Вы же здесь временно…
— Временно, — согласилась Валентина Сергеевна. — Но пока живу здесь, имею право на покой.
Право на покой. В её интерпретации — это отсутствие гостей, смеха, детских голосов.
Гости пришли в два часа дня. Шумная, дружелюбная компания — Елена с семьёй, Татьяна с детьми, ещё одна пара без ребятни. Люди, которых Вика ждала как родных.
— Как ты? — обняла её Елена. — Пропала совсем!
— Я тоже соскучилась, — улыбнулась Вика. — Проходите, как дома.
Как дома. Если бы они знали, насколько разные у всех понятия этого слова.
Валентина Сергеевна сидела в гостиной, когда все расселись за столом. Не ушла, не скрылась в комнате, не вышла прогуляться. Сидела и наблюдала.
— Знакомьтесь, — представила Вика. — Это Валентина Сергеевна, мама Олега.
— Очень приятно, — поздоровались гости.
— Взаимно, — кивнула свекровь. — Я тут временно живу, пока ремонт делают.
Временно. Уже три месяца.
Беседа началась легко. Обсуждали работу, отпуска, детей. Ребята играли в другой комнате, иногда заглядывали за соком или печеньем. Обычная дружеская встреча. До тех пор, пока…
— А как Артём в лагере? — спросила Татьяна. — Приятно, наверное, ему было?
— Приятно, — ответила Вика. — Только теперь скучает по друзьям.
— Это нормально, — засмеялся муж Елены. — Наша Аня тоже сразу начала всех звать к себе.
— Детям нужно общаться, — согласилась Татьяна. — Но в рамках, конечно.
— В рамках, — повторила Валентина Сергеевна. — Это правильно.
Все невольно повернулись к ней.
— Сейчас дети слишком много времени тратят на игры, — продолжила свекровь. — А дисциплины никакой.
— Но ведь каникулы, — заметила Елена. — Пусть немного отдохнут.
— Отдых должен быть полезным, — парировала Валентина Сергеевна. — Книги, музеи, развивающие занятия.
Развивающие занятия. Вика видела, как гости переглядываются.
— Конечно, важно учиться, — дипломатично согласилась Татьяна. — Но и поиграть детям надо.
— Можно и поиграть, — кивнула свекровь. — Только тихо, аккуратно.
Тихо и аккуратно. В компании четырёх детей в возрасте от семи до двенадцати лет.
Беседа продолжалась, но настроение изменилось. Гости чувствовали, что их слушают, оценивают, анализируют. Валентина Сергеевна не упускала ни одного слова и обязательно добавляла своё мнение.
— У нас дома порядок всегда был на первом месте, — говорила она, когда речь зашла о воспитании.
— Режим дня — основа всего, — добавляла, когда обсуждали привычки детей.
— Характер формируется через дисциплину, — заключала она, услышав забавную историю про соседского ребёнка.
К вечеру гости начали расходиться. Прощались тепло, но Вика видела — что-то нарушило гармонию. Валентина Сергеевна проводила их до двери и, когда все ушли, повернулась к Вике с довольной миной.
— Хорошие люди, — сказала свекровь. — Воспитанные. Хотя детей стоит чуть строже держать.
— Они вели себя нормально, — возразила Вика.
— Нормально, — согласилась Валентина Сергеевна. — Но могло быть и лучше. Хорошо, что я была рядом. Проследила, чтобы всё прошло достойно.
Проследила. Чтобы в чужом доме всё соответствовало её представлениям.
— Я живу у сына, значит, и хозяйка здесь я, — добавила она с улыбкой. — За всем слежу.
Слова повисли в воздухе. Гости неловко улыбались, пряча взгляды. Кто-то рассматривал скатерть, кто-то теребил край сумки. Мужчины переглядывались, явно желая уйти.
— Чай будете? — спокойно спросила Вика, вставая из-за стола.
— Спасибо, нам пора, — поспешно ответила Елена. — Завтра детей в школу.
Хотя до первого сентября было ещё далеко.
Вика кивнула и вышла на балкон. Нужно было вдохнуть воздух, свободный от чужих правил. За спиной слышались последние прощания. Валентина Сергеевна что-то говорила о воспитании, но голос становился всё тише.
Дверь хлопнула. Гости ушли раньше обычного. Вика осталась на балконе, глядя, как во дворе дети играют в футбол, смеются, кричат, радуются. Обычные летние звуки, которые так редко слышала в собственном доме.
— Вика, иди, поможешь? — позвал Олег. — Посуду уберём.
Посуда. Удобный повод не говорить о главном.
Она вернулась в квартиру. Валентина Сергеевна уже убирала со стола, раскладывая тарелки по порядку. Олег аккуратно собирал стаканы, стараясь не встречаться с женой взглядом.
— Хорошие у тебя подруги, — как ни в чём не бывало, сказала свекровь. — Люди воспитанные.
— Да, — коротко ответила Вика.
— Хотя детей всё же стоит строже воспитывать, — добавила Валентина Сергеевна. — Но это не их вина. Сейчас все родители слишком мягкие.
Олег молчал. Сделал вид, что полностью поглощён уборкой. Но Вика заметила напряжённые плечи, взгляд, который он упорно отводил.
— Я пойду спать, — сказала она, когда посуда была убрана.
— Рано ещё, — отметил Олег. — Только девять часов.
— Устала, — просто ответила Вика и вышла из кухни.
За стеной доносился приглушённый разговор: муж и свекровь обсуждали прошедший вечер. Обычный семейный диалог, если не считать того, что одна из участниц чувствовала себя здесь лишней.
Вика легла на кровать, но сон не шёл. В голове звучали слова Валентины Сергеевны: «Я тут хозяйка», «всё под моим контролем». Три месяца она терпела. Три месяца ждала, что муж защитит её. Что границы будут уважаться. Что дом останется её домом.
Но терпение закончилось.
Вика встала, достала из шкафа два старых чемодана. Они стояли на верхней полке много лет, но сегодня снова оказались в ходу.
Утром, как обычно, Валентина Сергеевна проснулась в семь. Прошла в ванную, потом на кухню готовить завтрак. Но в коридоре резко остановилась.
У двери стояли аккуратно уложенные чемоданы. На одном лежала записка.
Свекровь подошла ближе и прочитала: «Хозяйка управляет только своей территорией. Это — моя» .
— Что это значит?! — закричала она, вбегая в спальню. — Я мать твоего мужа!
Вика сидела у зеркала, спокойно расчёсывая волосы.
— Доброе утро, Валентина Сергеевна, — сказала она без агрессии.
— Какое доброе?! — свекровь трясла запиской. — Что за чемоданы? Зачем ты их собрала?
— Это ваши вещи, — ответила Вика. — Всё на месте. Ничего не забыто.
— Мои вещи? — женщина задохнулась от возмущения. — Ты меня выгоняешь?!
— Не выгоняю, — поправила Вика. — Просто напоминаю: гости должны уезжать.
— Гости? — Валентина Сергеевна опустилась на край кровати. — Я же временно!
— Три месяца — это уже не гость, — возразила Вика. — Это постоянное присутствие.
В комнату вошёл Олег, растрёпанный, сонный, явно не готовый к утреннему скандалу.
— Что происходит? — спросил он.
— Посмотри сам! — Валентина Сергеевна протянула ему записку. — Твоя жена меня выставляет!
Олег прочитал, посмотрел на Вику, потом на маму.
— Вика, может, ты перегибаешь? — начал он.
— Тогда можешь поехать с ней, — спокойно ответила Вика. — Но мой дом будет моим.
— Твой дом? — вспыхнула свекровь. — Это дом моего сына!
— И мой тоже, — сказала Вика. — И моего сына. Который месяц не может позвать друзей, потому что тебе нужна тишина.
— Олег! — обратилась Валентина Сергеевна к сыну. — Ты же не позволишь ей так со мной?
— Мам, — Олег потер лицо, — может, действительно пора? Квартира же уже отремонтирована.
— Отремонтирована, — согласилась женщина. — Но мне здесь лучше! Я же помогаю!
— Помогаете или контролируете? — уточнила Вика.
— Помогаю! — настаивала Валентина Сергеевна. — Навожу порядок!
— Ваш порядок, — сказала Вика. — В моём доме.
— В нашем доме! — повысила голос свекровь.
— Нет, — твёрдо ответила Вика. — В моём. Сегодня вы возвращаетесь в свой.
Повисло молчание. Потом Валентина Сергеевна медленно встала.
— Хорошо, — сказала она холодно. — Но знай: ты рушишь семью.
— Нет, — возразила Вика. — Я спасаю свою семью.
— Олег! — сделала последнюю попытку свекровь. — Скажи хоть что-нибудь!
Муж стоял между женщинами, переводя взгляд с одной на другую.
— Мам, — наконец сказал он, — Вика права. Пора.
Валентина Сергеевна резко развернулась и вышла. Через полчаса чемоданы исчезли из коридора. Она уехала, даже не попрощавшись.
День прошёл в необычной тишине. Не той, которую навязывала свекровь, а настоящей — свободной, без напряжения, без страха очередного замечания.
Артем вернулся с прогулки вечером и сразу спросил:
— А где бабушка?
— Вернулась к себе домой, — ответила Вика.
— Навсегда?
— Навсегда.
Артем кивнул и пошёл к себе. Через минуту из его комнаты раздалась музыка — не очень громкая, но живая и радостная.
Олег весь день был задумчивым, но не возражал. Похоже, понимал: Вика поступила правильно.
Перед сном он спросил:
— Может, позвонить маме?
— Звони, — согласилась Вика. — Только не приглашай обратно.
— А если обидится?
— Пусть обидится, — пожала она плечами. — Но в своём доме.
На следующий день в квартире вернулась прежняя жизнь. Артем позвал друзей, никто не делал замечаний. Вика расставила цветы по разным горшкам — те будто сразу ожили. Олег вернул диван на центральное место — чтобы удобнее было смотреть кино.
Дом снова стал домом. Не идеальным с точки зрения чужих правил, но своим.
Иногда быть хозяйкой — значит не командовать, а защищать. Вика поняла это и больше не собиралась забывать.
