Наташа задержалась на работе и вернулась домой позже привычного времени. В прихожей стоял аромат жареного лука с картошкой — мама, как обычно, успела приготовить ужин без неё. Наташа сняла туфли, поставила сумку на шкафчик и тяжело выдохнула.
— Иди на кухню, — холодно бросила мать.
Наташа медленно подошла к столовой. За столом сидели мама и младшая сестра Катя. Тарелки уже были пусты, но перед Наташей стояла остывшая еда.
— Снова без меня поели? — спросила Наташа, садясь на стул.
— А тебя ждать до поздна? — с издёвкой ответила Катя, не отрывая взгляда от телефона.
Мама отложила вилку и внимательно посмотрела на Наташу.
— Кстати, насчёт машины. Отдашь её Кате.
Наташа застыла, держа в руках кусок хлеба.
— Что ты сказала?
— Ты же ходишь на работу пешком, зачем тебе машина? — мама говорила спокойно, будто обсуждала погоду. — А Кате для учёбы удобнее.
— Это моя машина! Я сама её купила! — голос Наташи дрожал.
— Ну и что? — Катя, наконец, подняла глаза от экрана. — Ты старшая, должна помогать.
— И после свадьбы квартиру на неё оформляешь, — добавила мама.
По спине Наташи пробежали мурашки.
— Какую квартиру?
— Ту, что бабушка тебе оставила. Ты выходишь замуж, будешь жить с Игорем, а Кате где жить?
Наташа резко поднялась со стула, стул с грохотом упал на пол.
— Вы что, с ума сошли? Это моя собственность!
— Ты эгоистка! — Катя скривилась. — Всё для себя, всё себе!
Мама тяжело вздохнула и сложила руки на стол.
— Мы одна семья, Наташа. Нужно делиться.
Наташа сжала кулаки, сердце стучало сильно. В голове звучали слова мамы и сестры, как будто ультиматум.
Ночь прошла в бессоннице, мысли крутились без конца. Утро встретило хмурым небом и тяжестью на душе.
Она налила кофе, но не стала пить — руки слегка дрожали. Включила телефон, там было сообщение от Игоря: «Доброе утро, красотка. Как дела?» Обычно эти слова заставляли её улыбаться, но сейчас — лишь сжала губы.
— Может, он всё знает…
Идея казалась нелепой, но Наташа не могла избавиться от неё. Набрала номер.
— Привет, — бодро ответил Игорь. — Ты уже проснулась?
— Да… Слушай, нужно поговорить.
— О чём?
— Мама требует, чтобы я отдала Кате машину и квартиру.
Наступила долгая пауза.
— И что ты думаешь?
В груди у Наташи сжалось.
— Ты знал об этом?
— Что? Нет, о чём речь?
— Не обманывай! Ты же с мамой обсуждал!
— Наташа, успокойся. Да, она говорила… Но я не согласен!
— Говорила? — Наташа резко рассмеялась. — Значит, вы уже всё обсудили?
— Ты слишком переживаешь. Кате правда сложно, а у тебя есть всё…
— Всё? — Наташа сжала телефон так, что пальцы побелели. — Я три года работала на двух работах, чтобы купить машину! Квартира — наследство от бабушки, а не подарок Кате!
— Но ты не одна в семье…
— Всё понятно.
Она резко положила трубку. Телефон тут же зазвонил снова — на экране мигал входящий вызов от Игоря. Наташа отключила звук и положила аппарат в сумку.
В кухню вошла Катя, потягиваясь и зевая.
— О, ты уже встала? Что сегодня на завтрак? — с улыбкой спросила она.
Наташа медленно подняла взгляд.
— Ты с Игорем переписываешься?
Катя на мгновение замялась, потом пожала плечами.
— Иногда. Он же будущий родственник, так что как-то общаемся.
— Вы с ним о квартире говорили?
— Может быть, — пожала плечами сестра. — А что такого?
Наташа резко поднялась со стула, стул с грохотом отодвинув в сторону.
— Запомни одно: ни машина, ни квартира тебе не достанутся.
— Посмотрим, — усмехнулась Катя. — Игорь на моей стороне.
Телефон опять завибрировал — снова звонок от мамы. Наташа глубоко вздохнула, схватила сумку и вышла из квартиры, хлопнув дверью.
На улице моросил мелкий дождь. Она шла, не замечая прохожих и машин, в голове звучало одно слово: предательство. Все предали меня.
Прошла неделя с того разговора. Наташа жила словно в тумане — работа, пустая квартира, бессонные ночи. Каждый день звонил Игорь, но она не отвечала. Мама оставила несколько пропущенных вызовов и голосовых, но Наташа даже не стала их слушать.
В пятницу утром она заехала в автосервис — машина начала издавать странные шумы. Механик, лысый мужчина в грязной форме, посмотрел документы и свистнул.
— Ты в курсе, что машина теперь не на тебя оформлена?
— Что? — Наташа схватила паспорт ТС и внимательно посмотрела. В графе «владелец» стояло имя Кати.
— Это невозможно…
Она в панике достала телефон, открыла приложение госуслуг и спустя минуту всё стало понятно — три дня назад Катя переоформила машину по генеральной доверенности.
Руки дрожали, телефон выпал из пальцев на асфальт. Механик что-то говорил, но Наташа уже бежала к своей — теперь уже КАТИНОЙ — машине.
Дверь квартиры открыла мама в помятом халате.
— Ты где пропадала?
— Ты знала? — Наташа потрясла перед её лицом распечатку из ГИБДД.
Мать нахмурилась, пытаясь прочесть мелкий текст.
— О чём речь?
— Катя украла мою машину! Поддельная доверенность, фальшивая подпись — это уголовное преступление!
Из комнаты вышла Катя в новом розовом халатике — подарок от Игоря, как выяснилось.
— Ничего не подделывала, — пожевала жвачку и разглядывала ноготь. — Ты сама мне доверенность подписала.
— Когда?
— В прошлый четверг. Ты пришла пьяная, я дала бумагу, и ты расписалась.
Наташа ощутила, как холодный пот пробежал по спине. В прошлый четверг она работала допоздна, сдавая отчёт, и даже бокала вина не выпила.
— Мы можем подтвердить, — неожиданно вмешалась мать. — Я и наша соседка, Нина Ивановна. Ты действительно ставила подпись.
В этот момент в кармане зазвонил телефон. Сообщение от Игоря: «Наташа, давай поговорим. Катя переживает».
Наташа медленно подняла глаза. Катя смотрела на неё с лёгкой, почти насмешливой улыбкой.
— Завтра иду к адвокату, — твердо сказала Наташа. — А потом пойду в полицию.
— И что с того? — пожала плечами Катя. — У тебя денег на адвоката нет.
— Зато у тебя нет совести.
Внезапно мать начала кашлять, схватившись за грудь.
— Ты доведёшь меня до сердечного приступа! Всё из-за какой-то машины!
Наташа резко развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что с верхней полки упала старая ваза.
На улице она осознала, что ей некуда идти. Машина исчезла. Дом? Но дом уже не был для неё таким.
Она вытащила телефон и набрала номер подруги.
— Лен, ты дома? Мне нужно переночевать…
Голос срывался, по щеке скатился предательский дождь слёз.
Ветер подхватывал пустые обёртки и разносил их по улице. Где-то в этом городе сейчас её машину ведёт Катя. Или, что ещё хуже — Игорь.
Наташа вытерла лицо и направилась к метро. Завтра начнётся война.
Две недели Наташа провела у Лены. Каждый день начинался одинаково — звонки адвоката, новые бумаги, бесконечные беседы с полицией. Машину пока не вернули, но следователь уверял — дело у них выигрышное.
В пятницу вечером Лена принесла бутылку вина.
— Отдохни немного, — предложила она.
Наташа медленно потягивала тёплое вино, глядя в окно. У подъезда стоял знакомый чёрный джип.
— Боже…
Это была машина Игоря. Из неё вышла Катя в новом коротком кожаном пальто — дорогом и стильном. Игорь обнял её за талию, и они вместе вошли в подъезд.
— Это твоя сестра? — осторожно спросила Лена.
Наташа молча взяла телефон, открыла закрытый аккаунт Кати в Телеграме. На аватаре была рука с обручальным кольцом на фоне ресторана.
— Предательница…
Она открыла переписку с Игорем. Последнее сообщение: «Наташа, давай встретимся. Я всё объясню».
Вдруг Наташа вспомнила, что у неё есть доступ к его электронной почте — когда-то он сам дал пароль, чтобы она проверила билеты.
После десяти минут поисков она нашла переписку Игоря с Катей — фото, планы, обсуждения её квартиры.
— Лен, дай мне флешку.
Ночь Наташа провела без сна, сидя на кухне с ноутбуком, обрабатывая скриншоты. В шесть утра она опубликовала пост:
«Друзья, хочу представить вам жениха моей сестры. Того самого, который ещё неделю назад был моим…»
Текст, фото, переписки — всё было там.
К семи утра телефон не умолкал — звонки, сообщения. Первой позвонила мать.
— Ты с ума сошла?! Немедленно удали это!
— Уже поздно, — спокойно ответила Наташа.
— Катя в истерике, а Игорь в ярости!
— Очень жаль.
Она повесила трубку и включила телевизор — шли утренние новости. Горький вкус кофе перебивался сладким чувством победы.
Спустя час на экране телефона появилось сообщение от Игоря:
«Ты пожалеешь. Мы подаем в суд за клевету».
Наташа тихо рассмеялась. Пусть подают — у неё были весомые доказательства.
В этот момент в кухню вошла бледная Лена.
— Наташ, ты уверена, что поступаешь правильно?
— Впервые за долгое время — да, — ответила Наташа и допила кофе. Война только начиналась.
После скандального поста Наташа отключила телефон на три дня, понимая, что теперь последуют звонки, угрозы и просьбы убрать публикацию. Но сейчас ей нужна была тишина.
Лена уехала в командировку, оставив ключи от квартиры. Помещения казались слишком большими и пустыми. Наташа бродила босиком по холодному полу, заваривала чай и смотрела в окно.
В среду утром решилась включить телефон. 47 пропущенных звонков, 23 сообщения от Игоря, 15 от матери, несколько от старых подруг.
Первым бросилось в глаза сообщение от двоюродной тёти:
«Наташа, как тебе не стыдно? Выносить сор из избы! Вся семья в ужасе!»
Она открыла соцсети. Пост собрал сотни репостов и массу комментариев — и злобы, и поддержки.
— Ты настоящая героиня! Таких нужно разоблачать!
— Как можно так позорить родных?
Наташа закрыла соцсети, её руки дрожали. Теперь она поняла — у неё больше нет ни семьи, ни друзей. Только война.
В дверь постучали.
— Наталья Сергеевна? Мы из «Городских новостей». Можно взять у вас интервью?
— Нет.
— Ваш пост стал вирусным! Это готовая история!
— Уходите, или вызову полицию.
Журналисты ушли, но Наташа знала — это лишь начало.
Вечером снова звонок в дверь. На пороге стояла соседка Лены — пожилая женщина.
— Девушка, вам письмо.
В конверте — логотип юридической компании и иск о защите чести и достоинства от Игоря и Кати с требованием компенсации в 500 тысяч рублей.
Наташа рассмеялась — громко, до слёз.
— Всё в порядке? — спросила испуганно соседка.
— Великолепно. Просто прекрасно.
Она закрыла дверь, села на пол в прихожей и впервые за долгое время позволила себе плакать.
Телефон завибрировал — незнакомый номер.
— Алло?
— Наташа? Это Нина Ивановна, ваша соседка снизу. Мне нужно поговорить… о той доверенности.
Наташа затаила дыхание.
— Что с ней?
— Я не могла спать… Это неправильно. Я не видела, как вы подписывали документы. Ваша мать просила меня говорить иначе.
Слёзы катились по лицу, но Наташа улыбалась.
— Вы готовы дать официальные показания?
— Да. Мне уже 72 года, бояться нечего.
Наташа посмотрела в окно. На улице шел дождь, но впервые за долгое время ей показалось, что тучи начинают расходиться.
Она взяла блокнот и начала планировать дальнейшие шаги. Война продолжалась, но теперь у неё появился союзник.
Зал суда напоминал театральное представление. Наташа сидела напротив Кати и Игоря, которые всячески избегали её взгляда. Мать нервно теребила сумку на заднем ряду.
Судья — усталая женщина с хмурыми глазами — начала дело:
— Истец, Катерина Демидова, требует признать законным переход права собственности на автомобиль…
Первым выступил адвокат Кати — элегантный мужчина с надменным выражением:
— Моя клиентка действовала в рамках закона. Доверенность подписана и заверена свидетелями.
Наташин адвокат — молодая уверенная женщина — встала и попросила:
— Прошу приобщить к делу видео с камер наблюдения кафе напротив дома ответчика на указанную дату.
На экране показали запись: Наташа вошла в подъезд в 23:47 одна, с папкой документов, вышла через два часа — тоже одна.
— Время подписания доверенности по документам истца — 00:30. Где была госпожа Демидова? Где свидетели?
Катя вскочила:
— Это монтаж!
Судья строго глянула на неё:
— Садитесь, гражданка Демидова.
Когда слово дали Нине Ивановне, мать Наташи побледнела:
— Я… я не видела, чтобы Наташа подписывала что-то. Анна Петровна просила меня говорить иначе.
— Ложь! — воскликнула мать. — Ты сама согласилась быть свидетелем!
Судья ударила молотком:
— Прекратить!
Игорь попытался вмешаться:
— Ваша честь, я хочу заявить…
— Вы не сторона в этом деле, — холодно прервала судья.
Перерыв длился вечность. Наташа стояла у окна в коридоре и курила — хотя бросила три года назад. К ней подошёл Игорь:
— Наташа, давай поговорим…
— О чём? О том, как ты встречался с моей сестрой, пока мы были вместе?
— Всё получилось случайно…
— Случайно? — она рассмеялась. — Как случайна доверенность? Как случайен иск?
Он потянулся к её руке, но она резко отдернулась:
— Знаешь что? Я рада, что всё так вышло. Иначе я бы вышла замуж за предателя.
Когда огласили решение, Катя расплакалась. Автомобиль вернули Наташе, исковые требования отклонили.
В коридоре мать схватила Наташу:
— Ты счастлива? Ты разрушила семью!
— Нет, мама. Семью разрушили вы, когда решили, что одна дочь важнее другой.
Она вышла из здания суда, впервые за долгое время ощущая, что правда — на её стороне.
Но главная битва ещё предстояла — за квартиру. Наташа понимала: теперь она готова к этой схватке.
За окном квартиры, которую она теперь называла только «бабушкиной» — ни «маминой», ни «семейной», — дождь барабанил по стеклу.
Наташа перебирала документы, готовясь к следующему слушанию — о признании недействительным договора дарения квартиры, который якобы мать оформила на Катю полгода назад.
В дверь позвонили, заставив её вздрогнуть. В глазок — промокший от дождя Игорь.
— Уходи, — сказала Наташа, не открывая.
— Я принёс бумаги. Те, что ты просила.
— Положи их у двери.
— Наташа, пожалуйста…
Она резко открыла дверь.
— Какие документы?
Он протянул конверт. Внутри — распечатанная переписка с Катей, где она хвасталась, что убедила мать переписать квартиру «про запас».
— Зачем? — сжала конверт Наташа.
— Я… осознал, как ошибался. Катя использовала меня. Так же, как и твоя мать.
— Поздно, — шагнула назад, закрывая дверь.
Игорь упёр ладонь в косяк:
— Я подал на расторжение помолвки. Вернул ей кольцо.
— И что? Должна ли я аплодировать?
— Нет. Просто хочу, чтобы ты знала…
Наташа захлопнула дверь. Конверт дрожал в её руках.
На следующий день позвонили из больницы: мать в кардиологии с подозрением на инфаркт.
В палате пахло лекарствами и тревогой. Мать лежала бледная, с капельницей.
— Ты пришла… — слабо улыбнулась она.
— Как здоровье?
— Врачи говорят, жить буду. — Повернулась к окну. — Катя была один раз. Спросила, не передумала ли я про квартиру.
Наташа молча поправила подушку.
— Я… всё оформила обратно на тебя. Документы у нотариуса.
Рука матери дрожала, когда она взяла Наташину.
— Прости…
Наташа молчала, просто смотрела, как капельница капает капли.
Через месяц получила свидетельство о собственности, ключи от машины, судебное решение о компенсации морального вреда.
В пустой квартире Наташа стояла перед зеркалом, рассматривая новую стрижку. Телефон молчал — ни звонков от Кати, ни сообщений от Игоря.
Взяла чемодан, купленный накануне. Билет в один конец: Берлин — Москва — Владивосток.
Перед выходом обвела взглядом стены, где прошло детство, где пахло бабушкиными пирогами, где когда-то смеялись вместе.
Дверь закрылась с тихим щелчком.
Лифт опускался вниз. В кармане звякнули ключи — от новой жизни, неизвестности и свободы.
На улице светило солнце.
Год спустя.
В маленьком кафе у берега Балтийского моря официантка в белом фартуке приносила заказ пожилой паре. Каштановые волосы легко развевались от морского ветра, а на левой руке — тонкий серебряный браслет, единственное украшение.
— Ваш фирменный штрудель с вишней, — сказала Наташа, ставя тарелку.
— О, спасибо, милая! Ты очень похожа на нашу дочь, — улыбнулась женщина.
Мужчина достал телефон:
— Сфотографируешь нас на память?
Наташа взяла аппарат. В объективе мелькнуло её отражение — спокойные глаза, мягкие морщинки от улыбки. Год назад она бы не узнала себя.
Вечером после работы она сидела на пустом пляже. В телефоне — новое сообщение от Лены:
«Приезжала Катя. Спрашивала, где тебя найти. Говорит, мама сильно больна…»
Наташа отложила телефон, глядя, как волны смывают следы на песке. В кармане лежало нераспечатанное письмо — толстый конверт с московским штемпелем, пришедший на прошлой неделе.
Вспомнила слова бабушки:
«Раны заживают, но шрамы остаются, чтобы помнить.»
Вдалеке мерцали огни рыбацких лодок. Наташа глубоко вдохнула солёный воздух и достала ключи от своей квартиры — небольшой, с видом на море.
Завтра будет новый день — и новые следы на песке.
