— Мама с Любой уже купили билеты, — как бы между прочим сказал Сергей, не отрываясь от телефона.
Нина замерла с разделочной доской в руках. Каждый год одно и то же — муж ставит её перед фактом.
— И когда они приезжают? — она старалась говорить спокойно.
— Тридцатого. На неделю, — Сергей поднял глаза. — Что-то не так?
— Серёж, мы можем поговорить? — Нина отложила доску. — Четвёртый год подряд ты зовёшь маму с сестрой на Новый год. И четвёртый год я готовлю, накрываю, убираю. Одна. В этом году я хотела бы просто отдохнуть.
— Подожди-подожди, — Сергей отложил телефон. — То есть ты против того, чтобы моя семья приезжала к нам на праздники?
— Я против того, чтобы превращаться в обслугу и пропускать праздник мимо себя. Помнишь прошлый год? Я до пяти утра убиралась.
— Ну извини, что моя мама недостаточно хороша для твоего дома!
— При чём тут это? — Нина подняла брови. — Я говорю о том, что устала быть служанкой на празднике.
— А, ну да, это же твой дом! — Сергей резко встал. — Ты же одна платишь ипотеку, значит, можешь командовать!
— Серёж, ты сам отказался платить, помнишь? — она скрестила руки на груди. — Сказал «вдруг выгонишь, а я вложился».
— Потому что это твоя добрачная квартира!
— В которой ты живёшь уже пять лет бесплатно.
Сергей покраснел:
— Значит, попрекаешь? Хорошо, я понял. Но мама с Любой всё равно приедут, билеты уже куплены.
— А меня спросить не нужно было?
— А что тут спрашивать? Ты же всегда была не против.
— Я просто молчала. Знаешь, сколько раз твоя мама говорила, что я неправильно готовлю, неправильно убираю, неправильно живу?
— Ой, началось! — Сергей закатил глаза. — Тебе всё кажется.
— Серёж, в прошлый раз она переставила всю посуду в шкафу, потому что «так удобнее». А Люба раскритиковала все салаты.
— Ну и что? Подумаешь, переставила посуду! Какие проблемы?
— Проблема в том, что это мой дом. И я хочу чувствовать себя в нём хозяйкой, а не прислугой.
— Мне надоело постоянно оправдываться и извиняться в собственном доме, — Нина отвернулась к окну. — Знаешь, что твоя мама сказала в прошлый раз? «Сергей у тебя слишком добрый, другой бы давно навёл порядок».
— Нина, ты преувеличиваешь. Мама просто беспокоится обо мне.
— Беспокоится? — Нина развернулась к мужу. — А может, расскажешь, почему именно ты отказываешься платить ипотеку? Я же помню, сначала ты собирался.
Сергей отвёл взгляд:
— Я уже сказал — это твоя квартира.
— Нет, Серёж. Это наш дом. По крайней мере, я так думала. Но когда твоя мама с сестрой приезжают, я чувствую себя чужой.
— Да что ты придумываешь! — он взмахнул рукой. — Нормально всё, это у тебя фантазии.
Нина покачала головой:
— Помнишь, как в позапрошлом году Люба заявила, что салат нужно резать соломкой, а не кубиками? И полчаса объясняла, какая я неумёха. А ты промолчал.
— А что я должен был сказать?
— Поддержать меня? Сказать, что я хорошая хозяйка? Что тебе нравится, как я готовлю?
— Нина, это всё какие-то женские придирки, — Сергей поморщился. — Подумаешь, обсудили салат.
— Нет, Серёж. Это неуважение. Я каждый год накрываю праздничный стол, готовлю, убираю. А в ответ только критика.
— Ну хочешь, я помогу с готовкой?
— Дело не в готовке! — Нина повысила голос. — Дело в отношении. Твоя мама и сестра ведут себя так, будто делают мне одолжение, приезжая в гости. А я должна перед ними прыгать.
Сергей нахмурился:
— Может, тебе стоит относиться к этому проще? Они же не со зла.
— Не со зла? — Нина горько усмехнулась. — А как назвать то, что твоя мама постоянно говорит про «неблагодарных невесток»? Или когда Люба заявляет, что «некоторые женщины совсем не умеют создавать уют»?
— Ну они же не прямо тебе это говорят.
— Конечно, они говорят это друг другу. Так, чтобы я слышала.
В кухне повисла тяжёлая тишина. Сергей барабанил пальцами по столу, Нина смотрела в окно.
— Знаешь, — наконец сказала она, — я всё думаю, почему ты не хочешь платить за квартиру.
— Опять ты за своё.
— Нет, правда. Когда мы поженились, ты сам предложил делить расходы поровну. А потом резко передумал. Случайно не после маминого визита?
Сергей вздрогнул:
— При чём тут мама?
— При том, что сразу после новогодних праздников ты заявил, что не будешь вкладываться в мою квартиру. Именно тогда, когда твоя мама уехала.
— Ты на что намекаешь?
— Я не намекаю. Я прямо спрашиваю — это мама посоветовала тебе не платить?
Сергей покраснел и отвернулся:
— Это мое решение.
— Правда? А может, она сказала что-то вроде «сынок, не связывайся, мало ли что»?
— Нина!
— Что «Нина»? Я же вижу, как она тебя настраивает. И Люба туда же — «братик, будь осторожнее».
— Прекрати! — Сергей стукнул ладонью по столу. — Не смей так говорить о маме!
— А как мне говорить? Когда она превращает каждый праздник в демонстрацию моих недостатков? Когда учит тебя не доверять собственной жене?
— Всё, хватит! — он встал. — Мама с Любой приедут, хочешь ты этого или нет. И давай закроем эту тему.
— Нет, не закроем, — Нина тоже поднялась. — Потому что я больше не собираюсь молчать. Хочешь пригласить маму — пожалуйста. Но готовить и убирать будешь сам.
— Что?
— То самое. Я беру выходные на все праздники. Хочу отдохнуть.
— В своей квартире? — язвительно спросил Сергей.
— Да, представь себе, в своей. В той самой, за которую я одна плачу ипотеку, потому что ты боишься маминого недовольства.
— В том-то и дело, что ты всегда делаешь, как мама скажет, — Нина открыла холодильник и начала выкладывать продукты. — А я для тебя кто? Так, приложение к квартире?
— Не передёргивай.
— Я не передёргиваю. Четыре года я терпела, как твоя мама и сестра командуют в моем доме. Как они критикуют каждый мой шаг. А ты молчишь.
— И что ты предлагаешь? — Сергей скрестил руки на груди. — Позвонить и сказать, что ты их видеть не хочешь?
— Я предлагаю честно поговорить. Объяснить, что мы хотим провести праздники вдвоём.
— Поздно. Билеты куплены.
— Кстати, об этом. Почему ты не спросил меня, прежде чем их покупать?
— А должен был?
— Конечно! Я же твоя жена. Или моё мнение ничего не значит?
Сергей промолчал, отвернувшись к окну. За стеклом падал мелкий снег, в соседнем доме уже зажглись новогодние гирлянды.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо спросила Нина. — Что ты не замечаешь, как они меня унижают. Помнишь, в прошлом году Люба заявила: «Некоторые даже простой холодец приготовить не могут»? А твоя мама добавила: «Да, сынок, готовить надо уметь».
— Ну и что? Обычный разговор.
— Обычный? Они же специально это говорили, когда я накрывала на стол! И ты промолчал. Как всегда.
— Нина, может хватит? Что ты завелась?
— Потому что я устала! Устала чувствовать себя прислугой. Устала от их намёков. Устала от того, что ты всегда на их стороне.
В дверь позвонили. Они оба вздрогнули.
— Это соседка, — сказала Нина. — За солью приходила.
Она открыла дверь. На пороге стояла Марина Львовна с чемоданом. За её спиной маячила Люба.
— Сюрприз! — пропела свекровь. — Мы решили приехать пораньше!
Нина застыла в дверях. Сергей выглянул из кухни:
— Мама? Вы же должны были тридцатого…
— А мы подумали — чего тянуть? — Марина Львовна прошла в квартиру, задев Нину плечом. — Поможем невестушке с подготовкой к празднику.
— Да, — подхватила Люба, — а то в прошлый раз стол был накрыт как-то не по-праздничному.
Нина медленно закрыла дверь. В груди поднималась волна возмущения.
— Мама, — начал Сергей, — вы бы предупредили.
— Сынок, ты что, не рад? — Марина Львовна прищурилась. — Или это наша Нина против? — Она посмотрела ей в глаза. — И не спрашивай про готовку к Новому Году, как в тот раз. Конечно, готовить будешь ты, это же твоя квартира.
— Против? Нина против нашего приезда? — Люба фыркнула. — В чужой квартире указывать? Не много ли на себя берет?
— Это мой дом, — тихо сказала Нина.
— Что? — Марина Львовна повернулась к ней. — Говори громче, не слышу.
— Это мой дом, — повторила Нина уже громче. — И я имею право решать, кто и когда приезжает в гости.
В прихожей повисла тишина. Марина Львовна побледнела:
— Серёжа, ты слышишь? Твоя жена выгоняет родную мать!
— Нина, — предупреждающе начал Сергей.
— Нет, пусть договаривает, — перебила его Люба. — Пусть скажет, как она нас ненавидит.
Больше классного материала
— Я никого не ненавижу, — Нина посмотрела на мужа. — Я просто хочу уважения. К себе и к своему дому.
— Уважения? — протянула Марина Львовна. — А ты его заслужила? Мой сын живёт в твоей конуре, а ты его попрекаешь!
— Мама! — воскликнул Сергей.
— А что мама? Правду говорю! — Марина Львовна сбросила пальто. — Я тебе сразу сказала — не связывайся. Купила квартиру в ипотеку и думает, что теперь особенная.
— Так вот оно что, — Нина повернулась к мужу. — Теперь понятно, откуда растут ноги. Это ведь вы посоветовали сыну не участвовать в выплатах?
— А что такого? — вступила Люба. — Правильно мама сказала! А то нацепила на себя корону — хозяйка!
— Серёж, — Нина посмотрела на мужа, — скажи что-нибудь.
Сергей переводил растерянный взгляд с матери на жену:
— Давайте не будем ссориться. Праздники же.
— Вот! — торжествующе воскликнула Марина Львовна. — Слышишь? Сын не хочет скандала! А ты его провоцируешь.
— Я провоцирую? — Нина сжала кулаки. — Вы заявились без предупреждения, оскорбляете меня в моём доме, а виновата я?
— В твоём доме? — Люба рассмеялась. — Брат, ты слышишь? В её доме! А ты тут кто?
— Да, Сереженька, — подхватила Марина Львовна, — кто ты в этом доме? Квартирант? Потому я тебе и говорила — не плати ни копейки. Мало ли что у неё на уме.
— У меня на уме? — Нина повысила голос. — У меня на уме семья! Нормальная семья, где муж и жена — партнёры. Где есть уважение и доверие. А вы что сделали? Настроили сына против жены!
— Да как ты смеешь! — Марина Львовна шагнула вперёд. — Я о сыне забочусь! А ты кто такая? Правильно я ему сказала: «Не плати за её квартиру, вдруг выгонит». Хочешь его обобрать, милочка?
— Обобрать? — Нина горько усмехнулась. — Я пять лет одна тяну ипотеку. Одна готовлю, убираю, стираю. А вы приезжаете и устраиваете тут проверки.
— Потому что ты неправильно всё делаешь! — выкрикнула Люба. — Ни готовить не умеешь, ни порядок навести!
— А ты у нас специалист? — Нина резко повернулась к золовке. — Может, покажешь, как надо? Или только критиковать умеешь?
— Не смей так разговаривать с моей дочерью! — Марина Львовна схватилась за сердце. — Сережа, ты видишь? Она нас оскорбляет!
— Нина, прекрати, — наконец подал голос Сергей. — Зачем ты устроила это представление?
— Представление? — Нина посмотрела на мужа так, словно впервые его видела. — Значит, я устроила представление? А то, что твоя мать призналась, как настраивала тебя против меня — это нормально?
— Я защищала сына! — выкрикнула Марина Львовна. — От таких, как ты!
— От таких, как я? — Нина выпрямилась. — От женщин, которые работают, платят ипотеку и хотят нормальных отношений?
— От меркантильных особ, которые думают только о деньгах! — выпалила Люба.
— Правильно, доченька, — поддержала Марина Львовна. — Я сразу поняла, что она неподходящая пара нашему Серёженьке.
Нина молча прошла на кухню и вернулась с сумкой:
— Вот ваши продукты. Забирайте.
— Что? — опешила Марина Львовна.
— Забирайте продукты и уходите. Все. Прямо сейчас.
— Ты нас выгоняешь? — ахнула Люба.
— Да. Выгоняю. Потому что это мой дом. И я больше не позволю себя унижать.
— Сережа! — возмутилась Марина Львовна. — Скажи ей!
— Нина, ты не можешь так поступить, — Сергей шагнул к жене. — На улице снег.
— Могу, — она протянула сумку Марине Львовне. — И поступаю. Я больше не буду терпеть это в своём доме.
— В своём доме! — передразнила Люба. — Слышишь, брат? Для неё это только её дом!
— А для тебя? — Нина повернулась к мужу. — Что для тебя этот дом, Серёж? Место, где можно бесплатно жить? Площадка для маминых проверок?
— Перестань, — он покачал головой. — Ты преувеличиваешь.
— Преувеличиваю? Хорошо, давай спросим у твоей мамы — зачем она тебе посоветовала не платить за квартиру?
— Я о сыне заботилась! — выкрикнула Марина Львовна. — А то мало ли что у тебя на уме!
— У меня на уме? — Нина рассмеялась. — А у вас? Весь этот цирк с проверками, придирками, намёками. Зачем? Чтобы сын разочаровался в жене?
— Не смей! — Марина Львовна замахнулась сумкой. — Не смей обвинять меня!
— А что не так? — Нина не сдвинулась с места. — Правда глаза колет? Три года вы приезжали и устраивали тут свои игры. А я терпела. Ради мужа терпела. Думала, может, привыкнете, может, примете.
— Принять тебя? — фыркнула Люба. — Да ты брата не достойна!
— Люба! — одернул сестру Сергей.
— А что Люба? Правду говорю! — она повернулась к брату. — Вспомни, как мы жили раньше. Мама готовила, убирала. А эта даже салат нормально порезать не может!
— Знаете что? — Нина подошла к двери и распахнула её. — Выметайтесь. Все.
— Как ты смеешь! — задохнулась Марина Львовна.
— Смею. Потому что я больше не хочу быть девочкой для битья. Не хочу слушать ваши насмешки. Не хочу, чтобы вы разрушали мою семью.
— Это ты разрушаешь семью! — выкрикнула Люба. — Ты!
— Нет, — Нина покачала головой. — Это вы. Своими интригами, своими советами. Своей ревностью к сыну и брату.
— Пойдём, мама, — Люба схватила мать за руку. — Нам тут не рады.
— Сереженька! — Марина Львовна со слезами посмотрела на сына. — Скажи ей!
Сергей молчал, опустив голову.
— Серёж, — тихо сказала Нина. — Выбирай. Сейчас. Либо мы начинаем жить своей семьёй, без маминого контроля. Либо иди с ними.
— Ты ставишь мне условия? — он поднял глаза.
— Нет. Я предлагаю тебе стать мужчиной. Перестать быть маминым сыночком и начать быть мужем.
— Какая ты! — задохнулась Марина Львовна. — Да как ты можешь!
— Могу, — отрезала Нина. — Потому что я устала. Устала быть плохой невесткой. Устала доказывать, что достойна вашего сына. Устала от вечных проверок.
Сергей медленно поднял голову:
— Мама, она права.
— Что? — ахнула Марина Львовна.
— Нина права. Вы делаете ей больно. Делали всё это время.
— Не говори глупостей! — Марина Львовна схватила сына за руку. — Она тебя настроила против матери!
— Нет, мама, — Сергей мягко высвободил руку. — Это ты настраивала меня против жены. Всё это время. И я позволял тебе это делать.
— Да ты просто не видишь! — воскликнула Люба. — Она тобой манипулирует!
— Манипулирует? — Сергей грустно усмехнулся. — А кто внушал мне, что не надо вкладываться в квартиру? Кто говорил, что Нина меня использует?
— Я защищала тебя! — Марина Львовна прижала руку к груди. — Ты мой единственный сын!
— Я твой сын, мама. Но я ещё и муж. А ты не дала мне им стать.
— Что ты такое говоришь? — прошептала Марина Львовна.
— Правду, мама. Ты не отпускаешь меня. Контролируешь, советуешь, учишь жить. А я, как мальчишка, слушаюсь. И разрушаю свою семью.
— Ты разобьёшь маме сердце! — выкрикнула Люба.
— Нет, сестра. Это вы разбивали нашу с Ниной жизнь. По кусочкам. Каждый праздник, каждый визит. Я молчал и смотрел, как вы издеваетесь над моей женой.
— Мы не издевались! — возразила Люба.
— Правда? А твои замечания про салаты? Мамины советы по уборке? Вечные намёки на то, что Нина недостаточно хороша?
— Сынок, — Марина Львовна шагнула к Сергею. — Мы же любя.
— Нет, мама. Не любя. Со злостью. С ревностью. С желанием всё контролировать.
Нина стояла у двери, не веря своим ушам. Впервые за пять лет муж встал на её сторону.
— Уходите, — твёрдо сказал Сергей. — Нина права. Нам нужно побыть одним.
— Ты выбираешь её? — ахнула Марина Львовна.
— Я выбираю свою семью, мама. Свой дом. Своё будущее.
— Пойдём, мама, — Люба потянула мать к выходу. — Они ещё пожалеют.
— Нет, не пожалеем, — Сергей покачал головой. — Я уже жалею. О том, что позволял вам так обращаться с Ниной. О том, что не был настоящим мужем.
Марина Львовна молча взяла сумку. В дверях она обернулась:
— Ты делаешь ошибку, сынок.
— Нет, мама. Ошибкой было позволять тебе разрушать мой брак.
Когда дверь за гостями закрылась, в квартире повисла тишина. Нина и Сергей стояли друг напротив друга, не зная, что сказать.
— Прости меня, — наконец произнёс Сергей. — За всё прости.
— За что именно? — тихо спросила Нина.
— За трусость. За то, что позволял им обижать тебя. За то, что не был мужчиной.
— А сейчас?
— А сейчас я хочу всё исправить. Если ты позволишь.
Нина внимательно посмотрела на мужа:
— И как ты собираешься это делать?
— Для начала, — Сергей достал бумажник, — вот моя карта. Половина ипотеки теперь моя. И ещё…
— Что?
— Давай встретим Новый год вдвоём? Только ты и я. В нашем доме.
Нина улыбнулась:
— В нашем?
— Да. В нашем общем доме.
