На грани отчаяния, лишь тенями надежды, она задумалась: а какая цена станет спасением?
— Даша, я не хочу! – упирался Антон.
— Никого не спрашиваю, руку давай! – прикрикнула Даша.
— Даша, мне стыдно! – плаксиво ныл Антон.
— А есть тебе не стыдно? – ответила Даша, совладав с рукой и застегивая пуговицы. – Лучше бы ты постыдился на ту гору с лыжами залазить!
— Даша, а если там знакомые будут? Если узнают?
— А ты шапку натяни и физиономию свою вниз опусти! Ну и голос сделай жалобный! Никто тебя не узнает!
— Куртка воняет!
— Это аромат нищеты, — брезгливо ответила Даша, — так тебе подавать будут больше.
— Даша, я не хочу!
— Опять, двадцать пять! – она всплеснула руками. – Не хочет он, вы только на него посмотрите! Я тоже не хотела из лаборатории разработок уходить, когда Миша родился. А я ушла! Ради сына! А потом ради тебя, между прочим, не вернулась! А меня звали!
— Даша…
— Да-да! Звали меня! Я на кандидатскую могла пойти! А вместо этого за тобой всю жизнь ходила. Стирала, гладила, убирала, готовила и уют в доме сохраняла. И что ты думаешь, я всего этого хотела? Так было надо!
— Даша, мне противно там стоять и просить милостыню, — продолжал канючить Антон.
— А мне противно сейчас думать, на что жить! Пенсии твоей только тебе на лекарства и хватает! А еще кормить тебя надо проглота!
— Нормальная у меня пенсия, — проговорил Антон, — и коэффициент повышенный.
— Запросы у тебя повышенные, а не пенсия! – она выпрямилась, осматривая дело рук своих: образ инвалида-колясочника за гранью нищеты был создан великолепно.
Даша хотела улыбнуться, но не при муже. А вот мотивировать его было нужно:
— Кто бы мог подумать, что мне, прожив жизнь, придется содержать немощного мужа-инвалида? Господи, за какие такие прегрешения ты так меня наказал?
Антон отвечать не стал. Даже ныть перестал. Ни что в целом свете не остановит Дашу.
Сейчас она опять отвезет его к церкви, и придется день выпрашивать милостыню.
А заберет она его только вечером, когда сама с работы придет.
Он тяжело вздохнул и сложил руки на пледе.
— Вези, — обреченно проговорил он.
— Сразу бы так, — фыркнула Даша, — а то, не хочу, не буду, стыдно, узнают.
***
Щедр и добр люд русский, особенно к сирым и убогим. Что ни день, приносил Антон в дом выпрошенные деньги, пожертвованные ему на бедность. Всяко бывало, но не меньше двух-трех тысяч набиралось по-любому.
Но ни разу Даша не приняла деньги с благодарностью. А уязвить супруга, что опять мало, возможности не упускала:
— Жалобнее надо просить! Ро_жу корчи, что тебе больно! Поплачь там! А еще крестись!
Антон прикидывал в голове, сколько получается совместный доход, но у него ни разу не сошлось.
«Кормит она меня совсем не на мои деньги! Куда ей столько? Ни в мехах, ни в шелках, ни в золоте, ни в бриллиантах!»
Предполагал Антон, что Даша копит ему на лечение.
***
— Скажу так, это не приговор, — говорил Владлен Валерьевич перед выпиской, — есть сложная и дорогая операция, которая может поставить Антона Евгеньевича на ноги. Пока об этом говорить рано, нужно немного восстановиться после лечения. Это примерно год. По показателям, сердце и прочее, операцию вы перенесете. И я даже уверен, что вы сможете встать на ноги после. Но нужен будет еще курс реабилитаций. Он тоже не бесплатный.
— Господи, это же такие бешеные деньги! – ужасалась Даша. – Нам вовек столько не собрать!
— Есть фонды, есть благотворительные организации, спонсоры. Можно объявить сбор денег через интернет. Кредит, в конце концов.
— Ох, Владлен Валерьевич, да кто же нам кредит-то даст? Тем более, такой! Нам уже за пятьдесят. А на сына вешать, рука не поднимется. Ему семью создавать, жильем обзаводиться. Мы уж как-нибудь.
Антон присутствовал при этом разговоре, но не участвовал.
Полученные травмы на горнолыжном курорте к тому ко всему были отягощены сотрясением мозга. И пока ему латали тело, сознание его находилось в несколько помраченном состоянии. Да и адекватность возвращалась с великим трудом.
Полностью себя осознал он уже дома. Но отношение жены было ему явно не по нутру.
С одной стороны он понимал, что с инвалидом на шее под старость лет ох как не просто оказаться. А с другой – зачем так издеваться?
— Даже если она деньги копит на лечение, — рассуждал Антон наедине с собой, — можно же было это нормально сказать!
А видел он злость, алчность и безразличие. Потому подумывал о побеге, как бы это не звучало от человека, прикованного к креслу.
***
— Мама, не знаю, что будет с тобой, а я чуть в обморок не рухнул! – с такими слова Миша ворвался в квартиру родителей.
Время он подгадал специально, чтобы отца мать оттащила к церкви.
— Мишенька! Мой ты хороший! – Даша всегда была рада сыну. – Я тут денежек тебя немного собрала.
Понятно, куда уходили пожертвованные деньги, да?
— Мама, лучше сядь! – потребовал Миша, отмахиваясь от протянутого конверта.
— Мишенька, да что случилось? – Даша присела.
— А отец-то у нас миллионер!
— Мишенька, ты что-то путаешь, — проговорила Даша. – Пусть папа наш и был начальником, но зарплата у него была скромная, воровать он не научился, да и взяток не брал. Откуда миллионы?
— Мать, ты сюда посмотри, — Миша выложил листы на стол, — моя девушка, Галя, та, которая тебе не нравится, работает в юридической конторе. Уж не знаю, с чего, а она решила прошерстить нашего папу. И оказалось что у него сокровища несметные заныканы!
Даша взяла список:
— Квартира раз, квартира два, дача, участок под застройку, — вчитывалась Даша, — еще квартира-студия.
— На втором листе еще две квартиры, но не в нашем городе, а еще счета: два в рублях и один в валюте! Суммы! Суммы смотри! – негодовал Миша.
— Господи, да откуда столько-то? – прошептала Даша.
— Вот и мне интересно, — сказал Миша. – А самое интересное в том, что это все не считается семейной собственностью, а исключительно личной! Дареное и наследное разделу не подлежит! Галя трижды проверяла. Все документы с пунктом «в личную собственность».
Миша ушел, а Даша до самого вечера просидела над листиками с имуществом мужа.
«Тут хватило бы на тысячу операций!» — правда подумала о них Даша в последнюю очередь.
Первая мысль была о том, что как раз сыну одну квартиру, обстановку, свадьбу, хоть и с противной Галей, отдых где-нибудь на островах.
Ей самой поменять гардероб, да и жилье хотелось бы в центре. Да не их города, а в столице.
Глазки горели, а зубки с ручками коротковаты.
***
Забрав вечером мужа с пап_ерти, Даша решила подергать за другие ниточки:
«Может этот подпольный миллионер вскроет хоть часть имущества, тогда и до остального можно докопаться».
— Ну, как дела Антоша? – спросила она, раздевая супруга.
— Нормально, — спокойно ответил он.
— Да я понимаю, что ты устал, — она вздохнула, — но куда нам деваться? Надо же как-то жить.
— Угу.
— Кто ж предположить мог, что такое случится? – она добавила в голос трагизма.
Антон недоверчиво на нее посмотрел, но отвечать не стал.
— Сейчас кормить тебя буду, а потом уже помоемся и спать будем.
— Хорошо, — ответил Антон, поглядывая на Дашу с плохо скрываемым любопытством.
«Догадалась? Узнала? Подсказал кто? А иначе, с чего такая перемена?»
— Пожертвовал бы кто нам денег на операцию, как хорошо было бы, — проговорила она, смотря, как он ест. – Может, коллеги твои бывшие помогли бы?
— Что ты… — неопределенно ответил Антон.
— А там еще и реабилитация, — она снова горестно вздохнула. – Вот бы, как раньше, счастливая семья! Сыночек наш с нами.
«Прокололась!» — Антон ликовал.
Внутри. Снаружи такая же обреченность и печаль.
«Прокололась, мать! Не было у нас счастливой семьи! Это ты заливаешь! То, что ты гуляла, когда я по командировкам ездил, мне все соседи докладывали. Да и сама ты меня не раз с ба_б снимала! Не надо «ля-ля»! Не было никакой счастливой семьи! Просто держалась за меня! За должность мою и оклад! Потому что сама всегда была ни о чем! И в лабораторию тебя никто не звал, я проверял. А любила ты только себя и еще сына. А вот мой ли он, это еще установить нужно!»
Но вместо всего этого, Антон сказал:
— Да-а, было время, — а подумал в это время: «Откуда она узнала?»
***
На следующий день, когда Даша собирала его на па_перть, Антон даже не спорил и не сопротивлялся. Выражал полную покорность.
А вот Даша нервничала. То с пуговицами не могла справиться, то плед несколько раз падал, то одежду на муже поправляла слишком резко.
Оставив Антона возле церкви, и сунув тысячную купюру старшему надзорному за попрошайками, поспешила Даша к сыну.
— Мишенька, я попыталась папу разговорить, чтобы он сам на свою операцию денег из своих закромов вынул, так ни словом, ни вздохом.
— Мама, ты горячку не пори! Галя под суд может пойти за разглашение. Так что нишкни!
— Сыночек, ты не понимаешь, — Даша пыталась объяснить, — если бы он на операцию вынул, тогда можно еще поискать. Официально!
— Вот если бы, а раз нет, тогда – нет!
Даша помолчала.
— Миша, ты понимаешь, что он в любой момент может послать нас с тобой нафиг, развестись со мной, а ты уже совершеннолетний. И тогда все деньги, квартиры и прочее, уйдет куда угодно, но только не к нам? Он тогда и операцию себе оплатит, и реабилитацию! И взвод молодых медсестер!
— Ну и пусть, — ответил Миша.
— Миша, это несправедливо! Мы с ним прожили всю жизнь! А теперь что? Остаться с голой … правдой, что мы такие честные?
— Мать, да какое тебе до него дело? – Миша поморщился. – Сама разведись и забудь и о нем и о его деньгах, пусть подавится!
— Как так, забудь? – удивилась Даша. – Я жена! Ты – сын! Мы право имеем!
— По закону – не имеем. А доказать обратное, можешь с Галей поговорить, — дохлый номер.
— Там же деньги? – упиралась Даша.
— Мам, если тебе не хватает, давай я буду тебе помогать, только не надо зацикливаться на том, что не наше.
— Нет, наше! – уверенно сказала Даша. – Знаешь, сколько я от него натерпелась за всю жизнь? Я хочу компенсацию!
Миша опустился рядом с матерью на диван и спросил:
— Вот какими путями ты можешь эту компенсацию получить?
— В наследство! – выпалила Даша.
— Мать, не пугай меня, — повысил голос Миша.
— Там ничего сложного, — Даша взяла сына за руку, — он и так сидит на порошках. Ну, сделаю я ему в стакан не один, а три. Он спокойно уснет и все!
— Ты в своем уме? Мам!
— А если у него есть завещание не на нас, то мы его при помощи твоей Гали и ее самых интересных методах его оспорим!
Миша вскочил и начал расхаживать по квартире. Слова из него рвались, но вырывались только несвязанные между собой звуки. Он жестикулировал, выстраивая мысли.
— Нет, мам, я на это не пойду, — в итоге сказал он, — грех на душу брать не буду даже за большие деньги. Пусть с ним другие люди разбираются. Ну, или боги. Я взрослый и самостоятельный. Сам заработаю на все, что мне будет нужно. И тебе, мам, помогу, если будет надо. А вот это вот все – нет! Не хочу! И тебе запрещаю!
— Миша!
— Не-не, мам, брось об этом думать! Не надо! Бог ему судья!
***
Даша вернулась домой в смешанных чувствах. Не думала она, что сын займет такую позицию. Думала, что сразу согласится.
У них с отцом всегда были натянутые отношения. А сейчас вообще никаких не было. И променять жизнь Антона на большие деньги, возможности, жизнь без проблем, в конце концов, она считала вполне приемлемым.
— Ох, сыночек, — вздохнула Даша, — может ты уже и взрослый, но еще не мудрый. Для своего счастья надо иной раз и переступать…
У себя в голове Даша уже не только смирилась с этим шагом, но и сделала его.
— Я же не для себя, — говорила она, собираясь к церкви за Антоном, — я уже прожила. А вот тебе сыночек, жить еще и жить. И неизвестно, как там, в жизни сложится.
А Антона возле церкви не оказалось.
— Где он? – жестко спросила Даша у присматривающего.
— Девка молодая на большом джипе приехала, две красненькие дала, деда твоего забрала и умотала.
— А ты помешать не мог?
— Он не сопротивлялся, она мне денег дала. Да я бы и не полез. У ней пара мо_рдо_воротов была. Я не враг своему здоровью. Звяняй, мадама, мне лишний шух_ер на точке нафиг не нужен!
«Опоздала, — подумала с досадой Даша, направляясь домой, — с кем-то он уже спелся! С кем-то уговорился. Удрал! Хоть бы еще денек!»
Обернулась на церковь:
«Его спас и меня спас, а кто просил-то?»
***
Даша не стала говорить сыну, что Антон пропал. Ждала какой-то определенности. То, что капиталы утекли, было понятно, и очень обидно, но все равно хотелось какой-то конкретики.
Поздний вечер, настойчивый стук в дверь.
— Там же звонок есть, — проворчала Даша, открывая дверь.
На пороге стояла… тут даже вариантов не было… та самая девка, что Антона от церкви увезла. А за ней два гражданина угрожающего вида.
— Здравствуйте, — холодно сказала девушка, — меня зовут Лидия.
— Копия этого паразита, — буркнула Даша.
— Да, я его дочь. Антона Евгеньевича можете не искать, он уже в больнице готовится к операции, документы о разводе вам передадут позже.
— Что, на запах денежек прилетела? – процедила Даша.
— Вообще-то – нет. Я сама хорошо зарабатываю. А папины деньги мне не нужны. Я сама все оплачиваю.
— Щедрая какая, — проговорила Даша со злостью.
— Он мой отец. Да, он не жил со мной и моей матерью, но он приезжал к нам. А после несчастного случая его оказалось не просто найти. А вот забрали мы его вовремя.
— Мадам, — сказал один из субъектов, — разрешите жучки забрать.
— Я в курсе ваших планов, — сказала Лидия. – Надеюсь, вам хватит мозгов не претендовать на имущество. А то можно и присесть.
— Ты не понимаешь, — закричала Даша, — он же всех обманывал! Всем изменял!
— Мне это не интересно, — ответила Лидия, — главное, что с ним все будет хорошо!
Оправдание жадности
