— Что, невестушка, опять мимо комнаты прошмыгнула? Даже не заглянешь к больной свекрови? – голос Нины Павловны сочился ядом.
Ольга замерла на пороге кухни. Шесть лет. Шесть лет она терпела эти упреки.
— Нина Павловна, я только с работы. Дайте хоть сумки поставить.
— Ставь-ставь. А я тут помираю потихоньку. Витенька звонил, спрашивал, как я. А что я могу сказать? Сижу голодная, в грязи…
Ольга стиснула зубы, принялась разбирать пакеты. Муж обещал сегодня пораньше вернуться, проведать мать. Как всегда, наврал.
— Я сейчас разогрею суп, который…
— Не буду я твой суп! Опять небось пересоленный. Нарочно травишь меня, чтобы квартиру мою заполучить!
В прихожей хлопнула дверь. Виктор.
— Мам, как ты? – он заглянул к матери, поцеловал в щеку.
— Ох, сынок… – Нина Павловна картинно прижала руку к сердцу. – Еле дождалась тебя. Невестка твоя совсем от рук отбилась.
— Витя, ты же обещал днем прийти, – Ольга вышла из кухни. – Я из-за тебя с работы отпросилась пораньше.
— Ну извини, дела были. А что такого? Ты ж все равно дома сидишь.
— Дома?! Я работаю на две ставки, чтобы нам на жизнь хватало!
— Слышал, Витенька? – подала голос свекровь. – Попрекает меня куском хлеба. А я, между прочим, свою квартиру вам завещала.
— Да не нужна мне ваша квартира! – взорвалась Ольга. – Я просто хочу хоть немного помощи! Сил уже нет разрываться между работой, домом и больной свекровью!
— Ольга! – Виктор нахмурился. – Не смей так с мамой разговаривать.
— А как мне разговаривать? Когда твоя родня названивает по сто раз на дню, требуя отчета? Когда ты вечно пропадаешь неизвестно где? Когда…
Телефонный звонок прервал ее. Виктор глянул на экран:
— Тетя Валя звонит. Наверное, про воскресенье спросить. Они собирались…
— Конечно, бери трубку! Пусть твоя драгоценная тетушка объяснит мне, как правильно ухаживать за свекровью! А заодно расскажет, почему сама палец о палец не ударит, чтобы помочь!
— Оля! – рявкнул Виктор. – Прекрати истерику!
— Это не истерика. Это нормальная реакция человека, которого довели до ручки! – Ольга развернулась и ушла на кухню.
Нина Павловна тяжело вздохнула:
— Вот так всегда, сынок. Чуть что – сразу в крик. Никакого уважения к старшим. А ведь я ей как родная мать была…
— Мам, не переживай, – Виктор присел рядом. – Может, правда, возьмем сиделку? Чтобы Ольге полегче было?
___
— Нет! Не нужна мне никакая сиделка! – Нина Павловна стукнула костылем об пол. – Чужие люди в доме! Еще обворуют, а виновата опять невестка будет.
— Мам, но ведь Оле тяжело одной…
— А твоей тете Вале не тяжело было? Когда она за своей свекровью ходила? Вот где пример для подражания! – Нина Павловна промокнула глаза платочком. – Ладно, сынок, иди. А то твоя благоверная опять скандал закатит.
Виктор послушно вышел. На кухне Ольга остервенело тёрла сковородку.
— Оль, ну хватит уже. Что ты как маленькая?
— Маленькая? – она развернулась. – Знаешь, сколько раз за день твоя тетя Валя звонила? Семь! Семь раз! То ей не нравится, что я маме твоей бульон жидкий сварила. То подушка криво взбита. То…
— А что такого? Переживает за маму.
— Переживает?! – Ольга швырнула мочалку в раковину. – Тогда почему сама ни разу не предложила помочь? Хотя бы на пару часов остаться, чтобы я в магазин сходила спокойно!
— У нее своих дел полно.
— А у меня, значит, дел нет? Я что, не человек?
Виктор поморщился:
— Ну началось… Вечно ты всех попрекаешь.
— Я попрекаю?! – голос Ольги сорвался на крик, но она заставила себя говорить тише. – Знаешь что? Иди к своей маме. Раз уж я такая плохая.
— И пойду! – он развернулся и вышел.
Ольга смотрела в окно, пока не стемнело. В голове крутились обрывки фраз, упреки родни, причитания свекрови. «Неблагодарная… Бессердечная… Только о себе и думает…»
Телефон снова зазвонил. Тетя Валя. Ольга нажала «отбой» и впервые за долгое время почувствовала облегчение.
___
Утром Ольга проснулась от грохота. На кухне Нина Павловна роняла кастрюли.
— Господи, что случилось? – Ольга выбежала на шум.
— А-а-а, явилась! – свекровь победно улыбнулась. – Я тут завтрак себе хотела приготовить. Раз уж невестка спит до обеда…
— Нина Павловна, семь утра!
Вот именно! А ты все в постели валяешься.
Телефон разразился трелью.
— Алло, – устало ответила Ольга.
— Оленька? Это Валентина Петровна. Ты что же это, трубку вчера не брала? – голос тети Вали сочился ядом. – У мамы давление подскочило от переживаний!
— Валентина Петровна, я…
— Знаю-знаю, ты занята. Все мы занятые. Но мама — это святое! Мы в воскресенье приедем, проверим, как вы тут. И Витя звонил, говорит, ты опять скандалишь.
Ольга молча нажала отбой. Села за стол, обхватив голову руками.
— Что, тяжко? – ехидно спросила свекровь. – А ты думала, за мной ухаживать — это просто? Вот моя свекровь…
— Нина Павловна, давайте я вам завтрак приготовлю.
— Не хочу я твой завтрак! Ты же травить меня удумала. Вон, Витеньке уже нажаловалась, что сиделку надо брать.
— Я не жаловалась. Это он сам предложил.
— Знаю я твои штучки! – свекровь погрозила пальцем. – Сначала сиделка, потом пансионат, а там и до моей квартиры доберешься!
Вечером приехал Виктор. Хмурый, недовольный.
— Оль, ты чего маму довела? Она плачет, говорит, ты ее голодом моришь.
— Витя, она сама отказывается есть! Я четыре раза завтрак предлагала!
— Ну конечно, ты у нас святая! – он раздраженно дернул плечом. – А то, что родная мать страдает – тебе плевать!
— Знаешь что? – Ольга встала. – Я больше не могу. Правда не могу. Каждый день одно и то же: упреки, обвинения, звонки твоей родни. Я на работе еле держусь – все время дергаюсь, если телефон звонит.
— На работе? – Виктор прищурился. – А может, тебе и правда лучше дома сидеть? За мамой следить нормально?
— Чтобы потом nonpеки слушать, что я на чужой шее сижу?
— Ну все, началось! – он махнул рукой. – Я спать. Утром поговорим.
Но утром говорить было не о чем. Нина Павловна снова закатила скандал из-за холодного чая. А потом позвонила тетя Валя…
___
В воскресенье с утра нагрянула вся родня — тетя Валя с мужем, двоюродная сестра Виктора с детьми, еще какие-то дальние родственники.
— Ну показывай, как тут наша мама живет, — тетя Валя бесцеремонно прошла в комнату для свекрови.
— Валечка, родная! — Нина Павловна картинно всплеснула руками. — Наконец-то! А то я тут совсем одна, брошенная…
— Вижу-вижу, — закивала тетя Валя, оглядывая комнату. — Ольга, а что это у вас пыль на шкафу? И цветы не политы. И…
— Я вчера все убирала, — процедила Ольга.
— Да что вы от нее хотите! — вступила двоюродная сестра. — Она же на работе пропадает. Ей не до мамы.
— А что, я не права? — свекровь промокнула глаза платочком. — Вон, Витенька говорит, сиделку хотят взять. А потом и в пансионат спровадят…
— Что?! — тетя Валя побагровела. — В пансионат? Родную мать?!
— Нина Павловна сама отказалась от сиделки! — не выдержала Ольга. — А я не железная! Я больше не могу разрываться между…
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Слышите? Ей в тягость за мной ухаживать! А ведь я ей квартиру завещала!
— Да подавитесь вы своей квартирой! — Ольга в сердцах швырнула полотенце. — Надоело! Каждый день попреки, обвинения! А вы! — она обвела взглядом родню. — Вы хоть раз предложили помочь? Хоть на час остаться с ней?
— Как ты разговариваешь со старшими! — ахнула тетя Валя.
— А как мне разговаривать? Когда вы названиваете по сто раз на дню с претензиями? Когда всё, что бы я ни сделала — всё не так?!
— Витя! — свекровь заголосила. — Ты слышишь, как она со мной? С твоей родной матерью!
— Оля, прекрати, — Виктор нахмурился.
— Нет, это ты прекрати! — Ольга повернулась к мужу. — Хватит! Я больше не могу быть крайней! Либо ты определяешь мать в пансионат, либо…
— Что — либо? — он угрожающе шагнул вперед.
— Либо наш брак окончен.
В комнате повисла звенящая тишина.
— Вот она, твоя настоящая сущность! — первой опомнилась тетя Валя. — Довела человека, а теперь шантажом занимается!
— Витенька, сынок, — Нина Павловна схватила сына за руку. — Ты же не бросишь меня? Родную мать?
Виктор молчал, переводя взгляд с жены на мать.
— Что, даже сейчас не можешь решиться? — горько усмехнулась Ольга. — Тогда я решу за тебя. Забирай свою мать и уходи. У вас есть квартирка, не пропадете. И всю свою родню забирай!
— Оля…
— Вон! Все вон из моего дома! Устроили из моей квартиры проходной двор! — она распахнула входную дверь. — Я больше не желаю быть козлом отпущения в вашей семейке!
___
Неделю в квартире стояла мертвая тишина. Ольга механически ходила на работу, возвращалась домой. Телефон молчал — впервые за много лет никто не донимал ее звонками.
В пятницу раздался стук в дверь. На пороге стоял Виктор — осунувшийся, небритый.
— За вещами? — она посторонилась, пропуская его в квартиру.
— Оль, может… — он замялся. — Может, помиримся? Мама согласна на сиделку.
— Теперь согласна? — Ольга горько усмехнулась. — А где ты был раньше, Витя? Когда я задыхалась здесь от безысходности?
— Но ведь она моя мать!
— А я твоя жена! Была ею… — она отвернулась к окну. — Знаешь, я тут много думала. О нас, о твоей родне. Шесть лет, Витя. Шесть лет я пыталась стать для вас своей.
— Ты и есть своя!
— Нет. Для вас я всегда была чужой. Той, на кого можно свалить все проблемы. Той, кого можно обвинить во всех грехах.
За окном моросил дождь. Где-то вдалеке сигналила машина.
— Собирай вещи, Витя. И передай своей маме — пусть перепишет завещание на свою несчастную квартиру. Мне от вас ничего не нужно и никогда не нужно было! Я хотела семью!
— А как же… — он запнулся. — Как же наша любовь?
— Любовь? — Ольга через силу улыбнулась. — Настоящая любовь — это когда защищают, оберегают. А ты… ты просто прятался за мою спину, пока твоя родня поливала меня грязью.
Виктор молча собрал вещи. У двери обернулся:
— Знаешь, мама говорит…
— Не надо, — оборвала его Ольга. — Просто уходи.
Дверь захлопнулась. Ольга медленно опустилась на пол, прижавшись спиной к стене. Впервые за долгие годы она почувствовала, как легко дышится. Пусть впереди одиночество — но это её выбор. Её свобода.
Телефон тихо звякнул — пришло сообщение от Виктора: «Я подал на развод».
— Вот и всё, — прошептала Ольга. И впервые за много дней заплакала — не от горя, а от облегчения.
